Помог я парню, конечно… Чем? От полиции попытался увезти? А ведь увёз бы. Отсиделись бы мы где-нибудь в Йеллоустоне пару недель. Поутихла бы шумиха в воинской части. Ну не стали бы они его всю жизнь на дорогах караулить. Нет, потом бы наверняка нашли. Но это было бы уже гораздо позже.
Он сам конечно во многом виноват, правдоруб недоделанный. Начал брату названивать. Засветился на ресепшне со своей побитой рожей. Но… Зато погиб, как герой. И это многое что меняет. Не могу я никак выкинуть из головы эту картинку. Стоит он, опираясь на ружьё, шутит… А сам весь такой бледный. И вдруг валится на землю и умирает. Прайор сделал своё дело. Прайор может умирать.
* * *
Моими трофеями стали ещё две М-16 и один Кольт-1911. Хорошая машинка этот Кольт. Надёжная. Только тяжёлая.
Мне Всё же Вальтер как-то больше по сердцу. И в руке эргономично лежит, да и полегче будет. Зачем с собой таскать лишнюю тяжесть? И так много всего накопилось. А я теперь, вроде как потенциальный пешеход. Нет. Надо срочно проверить, что там с бензобаком у моего Вагонера. Желания шляться пешкодралом по горам, обвешанным оружием и снарягой у меня отбили ещё со времён срочной службы. Я это могу, конечно, но не особо хочу. Или особо не хочу… Я ещё не разобрался, как лучше сформулировать.
* * *
Уходя с поля боя, я вдруг остановился, а потом решительно произвёл три традиционных прощальных выстрела в память погибшего Джека Прайора. Стрелял, конечно же, в сторону неба. Но у меня и в мыслях не было, что небо может как-то отреагировать на это.
Ну а тем временем, небо решило, что пора бы уже и окончательно потемнеть. Я особо не беспокоился, что в сумерках не смогу найти пещеру. Дорога тут в горах простая и безо всяких лабиринтов. Идёшь по колее, натыкаешься на брошенный без топлива Джип Вагонер, поднимаешься ещё метров на сто вверх, ну а после через кусты, по небольшим природным «ступенькам» чуть вверх, и за большим валуном — щель в скале, вход в пещеру.
* * *
Хочешь рассмешить бога? Ну-ну… Тогда не только расскажи ему о своих планах, но и ещё понадейся на то, что исполнить эти планы для тебя не составит никакого труда…
Холодный ветерок я дано уже чувствовал на своей шкуре. Точнее, не на шкуре, а на одежде, которая была влажной от недавно прошедшего дождя. Но о том, что тот дождичек был лишь прелюдией к настоящему ливню, я не мог догадаться.
Тёмное небо прочертила неровная зигзагоподобная линия молнии, ударившей куда-то в вершины гор. И почти сразу же раздался такой раскат грома, что я чуть не обделался от страха. Я думал, что мои барабанные перепонки лопнут от этого звука. Даже не знаю с чем его сравнить… Ну, разве что с разрывом нескольких гранат, одна за одной, в закрытом помещении. Причём помещение должно быть маленьким, а гранаты какие-нибудь светошумовые.
Но это ещё были цветочки, по сравнению с тем, что произошло потом.
А что потом? Ничего особенного. Просто, небеса разверглись и сверху на землю обрушился ливень. Похоже, что небесная сантехника одновременно вышла из строя вся и разом. Я уже не бежал, не шёл… Я тупо брёл еле-еле передвигая ноги с налипшей на них глинистой грязью. Да и брести порою приходилось уже не по дороге, а по руслу внезапно появившегося ручья, поток которого с каждой секундой становился всё сильнее.
Сколько времени прошло? Я не знаю. Время тоже, похоже, смыло водой. Увидев издали Вагонер, я непомерно обрадовался. И это придало мне силы. Последнюю стометровку я уже преодолевал, как спринтер, несмотря на общую промокшесть и усталость.
Забраться в пещеру — оказалось тем ещё квестом. Мокрые камни стали скользкими, как лёд. Пришлось очень постараться, чтобы не навернуться и не полететь кубарем вниз, туда, где ручей уже шумел, как горная река. Когда же я, наконец-то заполз в пещеру, то остатки сил меня покинули. Я лежал на холодном каменном полу и тупо лыбился от того, что добрался до укрытия.
Врать не буду, долго валялся. лежал бы и дольше, если бы не чёртовы зубы, которые решили, что чечётка — это лучший танец на света, а морзянка неплохой способ достучаться до моего мозга.
Я замёрз. Летом, в августе… Бред. Всё ж не Северный полюс, и не Оймякон. Я там не был никогда, но говорят, что там ещё холоднее, чем на разных других полюсах Земли.
Негнущимися руками я стал снимать с себя одежду. Какая сволочь придумала все эти пуговицы и молнии, ведь их невозможно расстегнуть. Особенно, если тело сводит от холода, а вся одежда мокрая насквозь…
Но всё же, пока я раздевался, я хоть немного, но согрелся. Правильно говорили древние: «Движение — жизнь!»
Стянув с себя прилипающее к телу мокрое бельё, я наконец-то почувствовал себя свободным.
Да. Свободным, но только в придачу ещё и замёрзшим. Порывшись в сумках, я нашёл сухую одежду, и стал натягивать её на себя.
В животе заурчало, намекая на то, что с самого раннего утра во рту маковой росинки не было. Холод уже не так донимал меня. Но на его место пробрался брат его — голод.
Помнится, мы с Джеком брали вчера вечером что-то на завтрак. А завтрака у нас не случилось. Значит это где-то должно быть. Перерыв всё, я так ничего и не нашёл. Глупая память, хотя я её об этом и не просил, подсказала мне ответ. Мы всю еду убрали в минихолодильник. Там, в номере, конечно же. Ну а с утра — мы убегали. Никто же не догадался доставать из холодильника еду и воду, чтобы запихнуть в сумку и взять с собой.
Что… И воды тоже нет? Слегка початая бутылка колы, всё же нашлась. Она была в машине, и её никто нигде на забыл.
Странно, но жажда особо не беспокоила. Похоже, что повышенная влажность воздуха этому была причиной. Но я всё же отпил большой глоток коричневой сладковатой жидкости, чтобы хоть как-то обмануть пустой желудок, ну хотя бы на время.
В голове шумело… Усталость навалилась отовсюду и сразу. Хорошо, что я сидел на камнях. Если бы стоял, то наверняка бы упал. А падение с высоты собственного роста — это самая распространённая причина смерти от несчастного случая. Если, конечно, судить по милицейским протоколам на территории одной шестой части суши.
Я прилег, подложив под голову одну из сумок. Сон своими липкими лапами тут же потянул меня к себе. Веки казались тяжёлыми и неподъёмными. В голове крутились мысли о том, что неплохо бы было мокрую одежду развесить для просушки, предварительно отжав. Но повесить негде… Тогда хотя бы разложить на камнях. Ведь, валяясь в мокрой куче они не просохнут до утра. Утро? А сейчас что? Вечер? Ночь? Который час? Время? Что такое время?
Я заснул, провалившись, как в бездну… Чёрное ничто поглотило меня…
Хрен знает когда. Надеюсь, что всё ещё 1974 год.
Если мне не изменяет память, то в США, штат Монтана.
Вроде бы я был в небольшой пещерке, где-то в горах.
День? Ночь? А мне похрен…
Я не помню, каким было моё проваливание в этого глубокий и бесконечный сон без сновидения, но пробуждение было ужасным.
Мне было так плохо, что я даже с трудом ощущал себя. Во рту сухо, как в пустыне, и ощущение, что кошки приходили туда гадить периодически, перерастало в стойкую уверенность, что именно так всё и было.
Мне было жарко и холодно одновременно. Тело трясло так, что я наконец-то понял кто такой Колотун Бабай. Это он ко мне и пришёл. Только странно, почему он припёрся летом.
Темно и душно. Кажется, что воздуха не хватает, чтобы вдохнуть его полной грудью.
Где я?
Там же, где и был. В какой-то маленькой пещерке. Где-то в горах Монтаны. А вот кто я — это очень большой вопрос. Я себя ощущаю улиткой, которая растеклась по камням и никак не может собраться обратно в свою раковину. Кажется, что мои руки и ноги лишились всех костей и мышц, поскольку я не могу ими пошевелить. Сухие губы потрескались. Я пытаюсь облизать их языком, но этот сухой комок, что у меня во рту мало напоминает то, что называют обычно языком.