– Это потому что вечером! – глубокомысленно заметила Пенелопа. – Вечером просто всегда кажется, что вот завтра, как только проснёшься утром, то бджик и горы свернёшь! А потом утром просыпаешься, и думаешь, да ну их эти горы. Пусть себе стоят! Они же меня не трогают, и я не буду!
– Вот поэтому-то и говорят, что утро мудренее вечера, – многозначительно с далекоидущим намеком изрекла Мелисса.
– Полностью поддерживаю всех тех, кто так говорит! Истину говорят! – поддакнула Кэссиди. – Утро вечера мудренее! А значит…
– И я, кстати, тоже полностью поддерживаю, – насмешливо хмыкнув, перебила её Лорел, сообщив о своей поддержке подозрительно елейно-сладким голоском. – И напоминаю, что когда вы мне обещали помочь с ритуалом, то было уже, и Кэсси в этом не даст мне соврать, около пяти тридцати утра! То есть, обещание вы мне дали не вечером, а утром! Поэтому подъём! Если, конечно, вы трое всё ещё хотите, чтобы я вам дала списать мою домашку по рунической магии, – всё тем же елейно-сладким голоском проворковала Лорел и, наклонившись, аккуратненькой, тоненькой струйкой высыпая из пачки соль, начала очерчивать вокруг себя круг.
– Эх, чего только не сделаешь ради дружбы, – тяжко вздохнула Пенелопа и тут же стала выбираться из постели.
– Угу, – согласилась Мелисса, скатившись с огромного водяного матраса, служившего им с Лорел постелью, на пол. – Великое это дело – дружба! Я надеюсь, у вас есть Алка-Зельтцер? – простонала девушка, схватившись за голову.
– У нас есть кое-что получше, – заверила её Кэссиди. – Пару глотков настоя из листьев лесады…
– Листья лесады? – удивилась Мелисса. – Впервые слышу. Что это за трава такая или это дерево?
– Это дерево, которое растёт только в Феерии, поэтому ничего удивительного, что ты не слышала о лесаде. Однако она очень эффективно выводит яды из организма смертных. Вернее, моя крёстная утверждает, что из организма смертных лесада выводит яды ещё эффективнее, чем из организма фейри. Это связано с тем, что у фейри более быстрый метаболизм и, поэтому их организм быстрее усваивает яды, – объяснила Кэссиди подруге, и осторожно ступая, словно шла по минному полю, дабы не провоцировать лишний раз свою головную боль на показательные выступления, прошкандыбала до шкафа с настойками. Взяв в руки пузырёк, девушка прямо с него накапала себе на язык.
– Гадость, конечно, редкая, – поморщилась она. – Но результат того стоит! Ещё пару минут и буду как новенькая.
– Ну тогда через пару минут я жду тебя возле себя. Извини, но я до тебя не дойду, так как умру по дороге, – простонала Мелисса.
– А потом ко мне, пожалуйста, – жалобно проскулила Пенелопа.
– Трехликая, с кем я только связалась! А я ведь предупреждала! – закатила глаза Лорел, которая в этот момент усилием воли как раз замкнула начертанный с помощью соли круг.
– Рисуешь себе кружки, вот и рисуй! – огрызнулась на неё Мелисса.
– С кружком я уже закончила, и поэтому теперь собираюсь приступить к созданию внешнего защитного контура, – менторским тоном известила подругу Лорел, которая в этот момент как раз начала заниматься тем, что расставляла чайные блюдца с прикрепленными к ним свечами по четырём углам комнаты.
– Ничего себе ты серьёзно подходишь к делу, как будто бы и впрямь собралась изгонять демона! – хихикнула Кэссиди.
– Я просто делаю всё так, как научил нас декан Каролинг, – всё тем же менторским тоном парировала Лорел.
– А я о чём, – хмыкнула Кэсси. – Такое впечатление, что ты и впрямь решила изгонять демонов, а не астропроекции влюблённого в тебя бедняги!
– Бедный Афи! – нарочито жалостливо вздохнула Мелисса.
– Угу, – поддакнули хором Кэссиди и Пенелопа. – Бедный, бедный Афи!
– Вам его жалко, потому что вы ещё не слышали его серенад, это, во-первых! А во-вторых, внешний защитный контур я создаю вовсе не для того, чтобы удержать в комнате астропроекции Афи, если они вдруг вырвутся из внутреннего круга, как это было бы с демонами, а для того, чтобы ни один звук, прозвучавший в этой комнате, не покинул её стен. Или вы хотите, чтобы вас, как и меня, со всех сторон атаковали разъяренные соседи?
– Да, ладно тебе драматизировать, Лора! – закатила глаза Пенелопа. – Несчастный влюблённый Ромео является по утрам, дабы исполнить своей любимой, но недостижимой, как далекая и холодная звезда, Джульетте серенаду! Семь утра, конечно, – это сильный перебор, но всё остальное – это же так мило и романтично, – девушка мечтательно закатила глаза. Настолько мило и романтично, что, думаю, наши соседи, даже, несмотря на то, что их разбудят в субботу в семь утра, настолько умиляться, что ругаться не будут. Эх, Лора! Не ценишь ты своего счастья! Вот если бы мне кто-то пел серенады… – и девушка опять мечтательно закатила глаза.