«При чем тут Хасан?» — удивился Камынин и понял, что сержант спутал его с Иваном, принял за младшего брата.
— Завидовать не стоит. Сейчас война посерьезнее. Успеете отличиться.
«Хорошо, что не ведает о существовании у Ивана старшего брата, — продолжал размышлять Камынин. — Удачно и что мать не назвала меня по имени… Но если этот юнец сержантик вздумает сличать с портретом на стене, тогда я погиб. Хотя портрет давнишний, а мы с Ваней, говорят, похожи. По крайней мере, были прежде похожи…»
— А на финской побывали?
— Нет, — мотнул головой Камынин. — К сожалению. Ждал, что направят, но не дождался.
— Если б не война, в Венцах на площади памятник бы поставили. Вашему бате и его товарищам. Собирались перезахоронение устроить, — продолжал внимательно вглядываться в документы Полетаев.
— Памятник — это хорошо. Отец заслужил.
Камынин настороженно, ничем не показывая этого, наблюдал за действиями сержанта и с трудом сдержал чуть не вырвавшийся из груди вздох облегчения, когда Полетаев отложил его документы.
«Пронесло! Напрасно я волновался. Вот напарник — тот невозмутим. Удивительная выдержка».
Настала очередь документов Саид-бека. Их Полетаев смотрел так же придирчиво.
— Прошу извинить! — Он вернул Саиду документы, надел фуражку и, взяв под козырек, добавил: — Служба, сами понимаете.
— Бдительность — наше оружие, — улыбнулся Камынин.
— Желаю приятно отдохнуть!
— Вы забыли про чай, — напомнил Саид.
— Спасибо, товарищ капитан, в другой раз.
Отворилась, пропустив Полетаева, и затворилась дверь.
За столом остались двое.
— Могли бы настоять и оставить этого молоденького сержанта разделить с нами хлеб-соль, — с ухмылкой заметил Саид-бек.
— В игре не стоит заходить слишком далеко. Этого правила придерживаются не только артисты, — ответил Камынин. — Чем объясните появление энкэвэдиста? Неужели успели наследить?
— Я чисто работаю, — обиделся Саид-бек.
Стоило сержанту госбезопасности выйти из дома, как от стены отделился Мокей Ястребов. В глазах его застыл немой вопрос. И, предупреждая расспросы, Полетаев сказал:
— Все в порядке. Напрасно спешили.
— Чего меня с собой не взял?
— Нас никто не приглашал. Хватит и того, что я незванно-непрошенно явился.
— Дарья-то, небось, рада-радешенька?
— Спрашиваешь! К тебе бы сын приехал — тоже несказанно был бы рад.
Мокей посуровел:
— Мой не приедет. Мой в сыру землю закопан, чуть попозже Дарьиного мужика.
— Извини, к слову пришлось.
— Чего уж там…
— Сколько лет они не видались?
— Много. Почитай с тридцать пятого, когда Иван на побывку приезжал. Выходит, шесть лет минуло. Тогда он еще в лейтенантах ходил.
Полетаев резко повернулся.
— Кто?
— Чего «кто»? — переспросил конюх. — Про сына Дарьи Камыниной и Петра Камынина толкуем.
— Как ты его назвал? — перешел на шепот сержант. — Почему Иван? Его зовут Федором! Камынин Федор Петрович!
— Это старшего Федором нарекли.
Григорий Полетаев крепко схватил Мокея за отворот дождевика и притянул к себе.
— Не шути! Ежели запамятовал…
— Какие шутки? — обиделся конюх. — Я ж Ивана еще бесштанным пацаненком знал. На моих глазах вырос.
— В документах он Федор! Камынин Федор!
— Да… — конюх не договорил: — Федор?! Так энто, знать, старшой! Белопогонник! У самого Шкуро служил!
Мокей оттолкнул Григория и ринулся в дом. Перемахнул ступеньки крыльца, навалился на дверь и влетел в горницу.
— Возвернулся, паскуда? Думаешь, забыли в Венцах о твоих прежних делишках? — прерывисто дыша, выкрикнул с порога конюх, ненавидящим взглядом сверля приподнимающегося со стула Камынина. — За братана Ваню решил теперь спрятаться? Нет и не будет тебе места на родной земле!
Мокей надвинулся на Камынина и начал вырывать из кармана гранату. Но не успел: в бок Мокея Ястребова уперлось дуло револьвера. Саид-бек мягко спустил курок, затем еще раз.
Выстрелы в горнице с низким потолком прозвучали, глухо. И Мокей стал оседать. Чтоб удержаться, он судорожно схватился за скатерть, собрал ее в кулак, потянул за собой и, сметая на пол тарелки, рюмки, свалился у стола.
Все произошло за считанные секунды. И появление старого колхозного конюха, и брошенные им слова обвинения, и выстрелы Саид-бека.
Камынин взглянул на дверь в соседнюю комнату, потом на Саида, собрался строго отчитать напарника за поспешность, но услышал «Руки вверх!» и замер.