— Ты пытаешься заполнить внутреннюю пустоту поверхностными, неважными вещами, — ответил Бен.
(Буддист-лицемер.)
— Вот-вот. Я себя не уважаю, зато украшаю.
— Вещи не вернут тебе любовь бросившего вашу семью отца и не заставят твою буйную мамашу тебя уважать, — продолжил Бен, этот настырный плод любви двух психотерапевтов.
— Платные психотерапевты всегда мне это говорят, — ответила О. — Но я что-то никак не могу понять, какой из магазинов торгует и Любовью бросившего семью отца и Уважением безумной мамаши?
— Любой, — ответил Бен.
О меняла психотерапевтов чаще, чем некоторые люди перчатки. Даже чаще, чем она сама меняла перчатки. С их помощью она прекрасно объяснила себе всю свою жизнь — и то, что Паку чувствует себя виноватой в том, что не смогла обеспечить своей маленькой дочке нормальный дом, и потому пытается возместить это удушающей гиперопекой; и то, что Паку до чертиков боится старости и потому хочет, чтобы ее дочь всегда оставалась зависимой и беспомощной — ведь взрослые, самостоятельные дочки бывают только у старых теток.
— Это все Паку виновата, — заявила О.
— Виновата Паку, а отвечать тебе, — пожал плечами Бен.
(Проповедник-моралист.)
Бен уже все перепробовал. Он предлагал О завести какой-нибудь бизнес, но та отказалась — неинтересно. Он хотел оплатить ей любые занятия — живописью, музыкой, фотографией, чем угодно, но О на все это было наплевать. Он даже как-то позвал ее с собой за границу, работать в благотворительном обществе, но…
— Это твоя жизнь, Бен, — ответила О. — Не моя.
— Такая работа, особенно если не обращать внимания на отсутствие всяких благ цивилизации, приносит огромное удовлетворение.
— Не мне.
— Ты же не пробовала. Как знать, может, тебе понравится?
— Возможно. А как в Дарфуре с магазинами?
— Хреново.
— Видишь ли… — протянула О, изучая свое отражение в витрине, — …вообще-то говоря, человека вроде меня человек вроде тебя должен попросту ненавидеть. Но я такая милая, что ты меня любишь. А еще у меня отличное, хоть и немного странное, чувство юмора, я предана своим друзьям, как верный пес, у меня смазливая мордашка, но маленькие сиськи, зато в кровати я настоящий ураган. И вот из-за того, что ты, Бен, такой же верный пес, как и я, ты меня и любишь.
Бену нечего было на это возразить. О была права.
Однажды на О снизошло озарение, и она придумала, чем бы могла заняться в жизни. Кем работать.
— Здорово, — обрадовался Бен. — Ну и кем же?
Ему не терпелось узнать.
— Звездой своего собственного реалити-шоу, — объявила О.
— И о чем будет это твое шоу?
— Как о чем? Обо мне!
— Ну это ясно, но заниматься-то ты чем на нем будешь?
Типа, какими делами.
— За мной целый день будет ходить оператор, — объяснила О, — и снимать, как я живу. Получится что-то вроде «Реально реальной жизни в Лагуна-Бич». Девушка, которая изо всех сил пытается не превратится в реальную домохозяйку округа Орандж.
(О не раз уже предлагала сделать реалити-шоу, посвященное Паку с ее подружками, под названием «Реальные дырки домохозяек округа Орандж».)
— Нет, ну а заниматься-то ты чем будешь весь день? — настаивал Бен. Единственное, в чем он был уверен — что операторам, работая с О, рано вставать не придется.
— Какой же ты зануда, Бен.
Помимо всего прочего, кое-чем я буду заниматься и с тобой, между прочим.
— Ну ладно. А называться-то как это шоу будет?
Господи, ну что за вопрос!
О.
Вытащив черную кредитку Паку, О нежно похлопала по ней, совсем как Мадонна, когда она отшлепала на концерте парня из подтанцовки. Затем девушка направилась в салон «Хосе Эбер» и, назвавшись маминым именем, записалась на стрижку, краску и укладку. После этого она посетила спа, где ей сделали маску для лица и заново наложили макияж.
Бен же с Чоном отправились поиграть в волейбол на пляж Мейн-Бич у старого отеля «Лагуна».
Приятно покидать мячик, решили они. Выпустить пар, обдумать все хорошенько, решить, что же им делать дальше.
Типичный момент механизма fight-or-flight.[37] Угадайте, кто предпочел драться, а кто — бежать?
— Надо им послать тыквы Алекса и Джейми обратно по почте, в коробках из-под хлопьев, — сказал, как можно было бы догадаться, Чон.
Сет, атака, убойный мяч.
— А мне кажется, нам лучше уехать на какое-то время, — возразил Бен.
37