Когда я пышу здоровьем, с уцененными подушками у меня никаких трудностей. Но когда мне вусмерть уныло, они обретают надо мной власть. Стою парализованный в нерешительности и жалею, что нет у меня телефона какой-нибудь горячей линии, куда можно было бы позвонить. «Ради Бога, приезжайте и помогите мне, подушки опять одолели».
Мне доподлинно известно, что повергло меня в текущее уныние. Я твердо уверен, что какая-то из кошек моей сестры съела на прошлой неделе мой слуховой аппарат, а купить себе новый мне не по карману. Спрашивал вчера у ветеринара, едят ли коты слуховые аппараты, и ветеринар ответил, что, насколько ему известно, нет. Хотя насчет страусов не забожился бы. Сказал, что этим ребятам можно швейцарские ножики и часы скармливать, они и пером не тряхнут. Все равно не сомневаюсь, что это все та кошка. Я одевался и заметил, что она жует на полу мой слуховой аппарат. Я его спас и положил на трюмо. Через пять минут аппарат исчез, а у кошки сделалось отчетливо страусиное выражение лица. С котами я близко общаюсь почти всю свою жизнь и страусиное выражение лица распознаю влет. Осталось дождаться, когда кошка начнет посвистывать, и тогда у меня на руках окажутся все необходимые улики.
Лучше буду собой
Как по мне, с этим покончено. Даже и не думаю больше об этом. Бросил постоянную работу на телевидении лет шесть назад. Это решение пошло на пользу моей голове. Живешь дальше. Делаешь что-то новое. С понятием «знаменитость» мне никогда уютно не было. Не нравилось мне и называться «телезвездой». Всегда сторонился вспышек фотоаппаратов, премьерных ночей и «красивых людей». Меня приглашали на кучу премьерных ночей, открытий и закрытий, но я предпочитал туда не ходить. Красивые люди попадаются мне на каждом шагу.
Вчера утром я сходил на Главпочтамт. Внезапно двадцать или тридцать взбудораженных школьников узнали меня. Их привезли в Дублин на экскурсию откуда-то с запада Ирландии. И вот они решили, что увидели «звезду». А я был просто я, пришел купить марку. Не более. Не менее. «Мы вас видели в Музее восковых фигур»[48], — сказал мне один мальчик, и глаза у него сверкали.
А затем они загомонили все разом, у многих были при себе фотоаппараты, и все взялись меня фотографировать. Я был очень счастлив, раз они счастливы, но и растерялся из-за всего этого. Они ссылались на тот период моей жизни, который был хорош, наполнен, но теперь благополучно завершился. О телевидении я последнее время думаю, только когда люди говорят мне, что лучше б я продолжал им заниматься. Объясняю, что теперь нахожу себя в других вещах, а они всякий раз возражают: «Ну да, но как же те деньги?» Я обнаружил, что никакие деньги не скомпенсируют мне занятие, которое не кажется правильным. Именно из-за этого я в прошлом и срывался. Лучше буду писать хорошие стихи и питаться одними банановыми сэндвичами, чем скакать перед телекамерой сильно после того, как в этом не осталось для меня никакой потехи.
Мои стихи втягивают меня во всевозможные передряги. Люди говорят мне, что я сделался неприятным. После недавнего появления в «Кенни Живьем»[49] позвонила одна женщина и предложила мне вымыть рот с карболовым мылом. Отправился я домой и внимательно перелистал свои поэтические сборники. Искал «грязный стишок». Некоторые говорят, что я пишу такие стихи. Нашел стихотворения о сексе. Нашел о благородстве старости. Нашел эротические стихи. Стихи об одиночестве. Стихи обо всех составляющих человеческого тела. Но грязного не нашел ничего. Может, если крепко пораскину мозгами и очень сосредоточусь, у меня получится написать по-настоящему грязное стихотворение, но вот честно: совершенно недосуг.
Блуждающий подплечник
Правда-правда: я старательно отводил взгляд. Когда женщина поправляет на себе одежду, это очень сокровенное занятие, даже если она сидит напротив тебя в автобусе. Понимаю, что обязан был таращиться в окно, но ее хлопоты оказались до странного завораживающими. У нее выскользнул и съехал чуть ли не до середины рукава левый подплечник. Застрял возле локтя, и смотрелось это как мышца морячка Пучеглаза[50] перед тем, как ему слопать шпинат. Женщина пыталась загнать подплечник вверх по рукаву так, чтобы никто вокруг не догадался, чем она занимается. Приходилось нелегко. Страшно хотелось ей посочувствовать. Хотелось сказать, что иногда у меня случается дыра в кармане джинсов и бугристый комок бумажных носовых платков уползает от меня вниз по штанине. Заманить такую штуку обратно в карман у всех на виду непросто. Хотелось сказать, что иногда вниз по штанине сбегает мелочь и обустраивает маленькую монетную колонию у меня в ботинке. Неимоверно стыдно бывает на кассе в магазине, когда оказываешься в одном ботинке, потому что нужно достать пятидесятипенсовик, застрявший под носком в другом. Больше всего на свете хотелось помочь несчастной женщине, но не знаешь, как тут вести себя. Нельзя же потыкать совершенно чужому человеку в спину и пробормотать: «Простите, мадам, от моего взгляда не укрылось, что ваш левый подплечник застрял у вашего локтя. Позвольте помочь вам вернуть его обратно вверх по рукаву». Мы пока еще не измыслили эвфемизма для съехавшего подплечника. Какой-то человек давеча уведомил меня, что на подбородке у меня сыр, и я сразу понял, о чем он толкует. Ни он меня не обидел, ни я не обиделся. А вот чуткого подхода к тому, как сказать: «У вас подплечник у локтя», — мы пока не изобрели. Может, например, прошептать нежно: «У вас йогурт по руке бежит». Над этим необходимо поработать. Когда же несчастной женщине в конце концов удалось вернуть подплечник на положенное ему место, невзгоды только начались. Тот теперь встал на попа, как центральная опора в цирковом шатре. Сколько б ни лупила его хозяйка кулаком, он всякий раз дыбился обратно. Левое плечо у нее стало теперь примерно на шесть дюймов выше правого. Нервы у меня были в клочья. Один решительный прихлоп — и я б его ей уложил, но побоялся, что меня за это высадят из автобуса. Вот вам крепкий довод в пользу липучего пластилина или суперклея.
48
В Дублине есть свой Музей восковых фигур, расположен в самом центре города, рядом с Парнелл-сквер, открыт в 1983 г. Фигура Пата Инголдзби там действительно есть.
49
«Kenny Live» (1988–1999) — телевизионная разговорная передача на Эр-тэ-э, ведущий — ветеран ирландского радио и телевидения Пат Кенни (р. 1948).
50
Моряк Пучеглаз (Popeye the Sailor, с 1919) — герой американских комиксов, а с 1929 г. — мультфильмов. Его мускулатура гротескно раздувается после поедания консервированного шпината.