Пшшы, бябы и пипы
Чуть не помираю от страха всякий раз, когда такое случается. Ни с того ни с сего, без всякого предупреждения автобус исторгает ужасающее «ПШШ-Ш-Ш-Ш-Ш-Ш-Ш!» Сердце у меня начинает колотиться, а в кончиках пальцев возникают странные покалывающие боли. По-моему, автобусам нельзя разрешать вот эдак ПШИТЬ на людей. Когда ПШАТ киты, я не против. Они где-то посреди океана и ни у кого сердце не захолонет. Время от времени им необходимо выпускать здоровенную струю воды, и я эти их струи полностью одобряю. А если мимо кто-то плывет на веслах, китам, думаю, хватит воспитания попридержать фонтан пару секунд.
Думаю, тут дело в пневматических тормозах. Время от времени автобусу необходимо разражаться мощным «ПШ». Я все понимаю, но у некоторых из нас слабенькое сердце и гипертония. По-настоящему неожиданный «ПШ» способен обеспечить вам инфаркт, и что прикажете делать тогда? Я считаю, что автобусы должны сперва предупреждать — тихим «бип-бип-бип». А если не так, то пусть в центре города будет выделено специальное место, где автобусам можно припарковаться и ПШИТЬ сколько влезет.
Когда с улиц Дублина исчез Брехун, прекратились и покалывания у меня в пальцах. Он бродил по центру города и кричал людям «ТЯФ». В некоторых его ТЯФАХ была некая прекрасная неукротимость, от которой вся жизнь могла пролететь у вас перед глазами.
Помню, выписали меня из больницы на Бэггот-стрит после двух недель на кислороде, капельницах и уколах. Я чувствовал себя очень уязвимым. В такие дни автобусы на тебя не ПШАТ. Но наш красавец выскочил из аптеки и исторг громовое «ТЯФ», от которого я чуть не загремел обратно в реанимацию. Теперь-то его больше нет, но есть и кое-что куда хуже ТЯФОВ. Иногда я прохожу мимо чьей-нибудь припаркованной машины, а она, не предупредив ни словом, начинает ПИ-ПИ-ПИКАТЬ на меня.
Ни вскрыть замок на этом автомобиле, ни запихнуть картофелину ему в выхлопную трубу я не пытался, ничего такого. Я сразу же чувствую, что за себя надо стоять. Что-то во мне желает выяснить отношения с таким автомобилем — сказать ему: «Послушай-ка, приятель, давай-ка не надо на меня ПИ-ПИКАТЬ, а не то я тебе колпаки колесные на фары натяну!» И перед автобусами тоже хочу стоять за себя: «Еще один такой ПШ — и я тебе дворники узлом завяжу!» Со всеми этими ПШАМИ, ПИПАМИ и испанскими студентами лето будет долгим и жарким.
В следующий раз поеду стопом
19:30. С тех пор как рейсовый автобус выехал из Голуэя в Дублин, прошел час. Я уже нанес урон нервной системе, от которого она, возможно, и не оправится. Безостановочная канонада дерганой, грубой поп-музыки прет из черненьких динамиков на стенах автобуса и вторгается в мой организм. Однообразный рэп высверливает мне уши и, кажется, пытается удалить мне гланды. По-моему, он добрался мне и до поджелудочной, и до аорты, и они теперь прячутся у меня в пятках.
19:45. Поклясться в этом не могу, но у меня в ушах выступают слезы. Музыка, судя по всему, загнала мне аппендикс за лобную кость, и уши заплакали. Дух мой окончательно сломлен. Если кто-нибудь остановит эту долбежку, я готов покаяться в том, что заварил Столетнюю войну, взять на себя полную ответственность за казнь Анны Болейн и сознаться в том, что это я стоял за погромом в Дрохэде[51].
51
Речь о взятии Дрохэды, одного из старейших ирландских городов, войсками Оливера Кромвеля 11 сентября 1649 г. и дальнейшей кровавой расправе над местными жителями.