Он с облегчением покидает территорию кожевенной фабрики. И вновь в его голове возникает вопрос: зачем мне все это? Ответ всегда один и тот же. Это его работа. Работа, которую он знает и делает лучше других. За это ему платят, и платят неплохо. А делать что-то другое он не умеет, и заработать на содержание отца другим способом не сможет.
Иногда кому-то приходится взваливать на себя всю тяжесть этого мира.
3
Его комбинат работает со многими фермами и питомниками, но в свой маршрут объезда он включает только те, откуда поступают самые большие партии. Раньше крупным поставщиком комбината был заводчик Герреро Ираола, но в последнее время качество его продукции сильно упало. Количество излишне агрессивных и склонных к насилию экземпляров в его поголовье превысило все допустимые нормы. А ведь чем агрессивнее конкретный экземпляр, тем труднее его правильно оглушить.
В питомник Тода Вольделига он заезжал лишь однажды — когда требовалось уточнить детали первой поставки. Сегодня он впервые включил его в свой рабочий объезд.
Прежде чем войти, он звонит в дом престарелых, где находится его отец. На звонок отвечает Нелида — женщина, увлеченная всеми теми вопросами, до которых ему, по правде говоря, и дела нет. Голос ее подчеркнуто звонок и жизнерадостен, но он слышит в нем нотки накопившейся, пожирающей ее изнутри усталости. Она говорит, что у его отца все хорошо. Она неизменно называет отца «дон Армандо». Он сообщает, что скоро снова заедет проведать отца и что уже перевел деньги за этот месяц. Со стороны Нелиды слышно бесконечное «да вы не волнуйтесь, не волнуйтесь, дон Армандо — в стабильном состоянии, не без нюансов, конечно, но он стабилен, и это главное». Он спрашивает, не приступы ли она имеет в виду, говоря о «нюансах». Нелида просит его не беспокоиться, потому что «не происходит ничего такого, с чем бы мы не справились».
Завершив разговор, он еще несколько минут сидит в машине. Находит в телефоне номер сестры и уже собирается позвонить, но в последний момент решает отложить этот звонок на потом.
На территории его с извинениями встречает хозяин питомника, прозвище у которого — Гринго. К нему, оказывается, как снег на голову свалился потенциально выгодный покупатель — некий немец, желающий приобрести большую партию. Поскольку в этом бизнесе немец новичок, надо бы показать ему предприятие, рассказать, как здесь все устроено. Он, правда, явился совершенно неожиданно, и у Гринго уже не оставалось времени предупредить и попросить перенести встречи. Ничего, все нормально, не беспокойтесь, я с вами пройдусь.
Гринго неуклюж. Он даже ходит так, словно продирается через слишком плотную для него толщу воздуха. Он явно не чувствует габаритов собственного тела и все время натыкается на людей и предметы. Еще он потеет. Сильно.
Познакомившись с Гринго, он поначалу думал, что сотрудничество с его питомником вряд ли продлится долго, но тот неожиданно оказался надежным партнером, всегда готовым к конструктивному взаимодействию. Именно в его хозяйстве удалось решить многие проблемы с качеством поголовья и с организацией поставок. Гринго умен от природы, людям такого типа не требуется полировать свой ум в учебных заведениях.
Гринго знакомит его с немцем. Эгмонт Шрай. Гости пожимают друг другу руки, при этом Эгмонт не смотрит ему в глаза. На нем джинсы — словно только что из магазина и чересчур свежая рубашка. И белые кроссовки. В этой отутюженной рубашке и со светлыми, прилизанными, словно приклеенными к черепу волосами он выглядит здесь инородным элементом. Но Эгмонт знает, что делает. С ним можно, не стесняясь, молчать — и потому что чужак, да и в целом его образ, эта одежда, в которую здесь мог вырядиться только человек, никогда не бывавший в поле, — все это позволяет установить ту самую дистанцию, которая необходима, чтобы по ходу разговора спокойно обдумывать сделку.
Гринго достает электронный переводчик. Знакомый аппарат, хотя ему еще не доводилось такими пользоваться. Не было надобности, да и возможности. Он никогда никуда не ездил. Впрочем, даже ему понятно, что у Гринго в руках старая модель — три-четыре языка, не больше. Гринго говорит в микрофон, и машинка переводит его слова на немецкий. Он говорит немцу, что сейчас покажет ему свое предприятие, а экскурсию они начнут с осмотра одного из квазипроизводителей, самца-пробника. Эгмонт согласно кивает. Руки он все время держит за спиной, словно не желая их никому показывать.