— Ничего я уже не знаю... — вздохнула Лена.
Женька смотрел, как она чертит прутиком на пыльном полу беседки какие-то буквы или узоры, видел ее зазябшие без перчаток руки, хотел взять в свои, чтобы согреть, но не решился. Рассердился сам на себя, встал со скамьи и уселся на резных перилах. Посмотрел вниз, на аллею, и сказал:
— Кузьма идет...
Лена промолчала, и Женька, назло ей или себе — он и сам не понял, — крикнул:
— Кузьма!.. Иди сюда!
Кузьма в беседку не поднялся, стоял внизу у деревянных ступенек и поглядывал вокруг. Потом спросил у Женьки:
— Наших заставских не видел?
— Кого? — не понял Женька.
— Ну, ребят... Комсомольцев... — нахмурился Кузьма.
— А-а! — холодно посмотрел на него Женька. — Я думаю: кто это «наши»? К ним пришел?
— Нужен я им... — отвернулся Кузьма. — Так, посмотреть...
— Было бы на что! — фыркнул Женька. — В солдатики играют!
— А ты речи говоришь, — угрюмо ответил Кузьма. — Про братство, про красоту жизни... А люди на фронте смерть принимают. Это как? Красота? Братство?
— Погоди, погоди! — закипятился Женька. — Зачем же передергивать?
— Я с тобой не за картами сижу, — медленно начал краснеть Кузьма. — Не обучен.
— Учись, — пожал плечами Женька. — А то валишь все в одну кучу!
— Спасибо, выучили! — сдернул с головы картуз Кузьма. — Стрельцову вашему в ножки кланяюсь!
— При чем тут Стрельцов? — закричал Женька и оглянулся на Лену.
— А при том! — тоже закричал Кузьма. — Золотые горы насулил, механиком сделать обещался... А я, дурак... Сволочь он последняя, вот кто!
— Как ты смеешь! — Женька сжал кулаки и сбежал вниз по ступенькам.
Кузьма не двинулся с места, и Женька чуть не столкнулся с ним. Так они и стояли — грудь в грудь.
— Не пыли, — устало сказал Кузьма и повторил: — Не пыли, гимназист! А то маму будешь кричать.
Повернулся и медленно пошел от беседки.
— Нет, ты слышала? — Женька обернулся к Лене.
— Возьми шинель... — Лена протянула ему шинель, постояла, обхватив себя руками за плечи, и сказала: — Вот и Кузьма о том же...
— О чем? — повысил голос Женька. — При чем тут Кузьма? Это вообще вне логики!
— Не кричи, пожалуйста, — оглядела его с ног до головы Лена. — Противно.
И пошла берегом пруда к выходу из сада.
Женька пожал плечами и поплелся за ней.
На боковой аллее, сразу у ворот, сидел на скамье Вадим Николаевич Заблоцкий и задумчиво курил, поглядывая на папиросный дымок. Когда Лена проходила мимо, он узнал ее и поздоровался.
Лена на секунду замедлила шаг, кивнула в ответ, потом пошла быстрее, за воротами остановилась и обернулась к Женьке:
— Ты знаешь этого человека?
— Какого? — не понял Женька.
— На скамейке сидел.
— Ах, этого! — Женька покачал головой. — Нет, не знаю. А что?
— По-моему, я его видела... — пыталась вспомнить Лена. — Да, видела! У Стрельцова... Его фамилия — Заблоцкий!
— Ну и что? — недоуменно смотрел на нее Женька.
— В общем-то, ничего... — думая о чем-то своем, согласилась Лена и, не глядя на Женьку, быстро пошла вперед.
Женька обидчиво передернул плечами, сунул руки в карманы шинели, догонять Лену не стал, а медленно двинулся следом. Они уже сворачивали на проспект, когда навстречу им попался невысокий человек в кожаной куртке и коричневых крагах на крепких ногах. Скользнув по их лицам безразличным взглядом, он прошел мимо. У ворот сада остановился, долго закуривал на ветру, успел осмотреть всю пустынную улицу и только после этого вошел в ворота.
Когда он появился на боковой аллее, Заблоцкий встал и пошел ему навстречу. Человек в кожанке то ли поправил кепку, то ли поздоровался. Заблоцкий кивнул:
— Никого не встретили?
— Гимназистик какой-то барышню пас... — пренебрежительно отмахнулся человек в кожанке.
Заблоцкий пожевал губами, но промолчал. Потом спросил:
— Как успехи в мастерской?
— Работаем для фронта, — усмехнулся человек в кожанке. — Разборка броневиков идет полным ходом, а со сборкой придется подождать: запасных частей не будет.
— Подумайте о более энергичных мерах, — приказал Заблоцкий.
— Слушаюсь, — щелкнул каблуками человек в кожанке.
Заблоцкий неодобрительно покосился на него:
— Не стоит так щеголять выправкой, штабс-капитан.
— Привычка! — скорее гордясь, чем извиняясь, ответил человек.
— В некоем учреждении могут отучить. И довольно быстро! — предупредил Заблоцкий.
— Волков бояться... — пожал плечами человек в кожанке и не договорил.
Раздался приглушенный орудийный раскат. Он нарастал, приближался, глухо взрывался снаряд, прерывисто звучали отголоски взрыва, нехотя затихали, чтобы раскатиться еще сильней после второго залпа.