— Там война идет, — сказал Степан. — А мы тут сиди, кукуй!
Глаша ничего не ответила, перебирала патронные ленты.
Степан сбоку посмотрел на нее. Волосы у Глаши отросли, и она постригла их так, что на лоб падала челка, а на щеках они лежали косыми крыльями.
«Как шлем!» — подумал Степан.
Глаша, угадав его мысли, тыльной стороной ладони убрала волосы со лба и обернулась к Степану. Он поглядел на низкое небо и сказал:
— Снег пойдет.
— Ага... — кивнула Глаша. Помолчала и спросила: — А ты правда на образованной жениться хочешь?
— Для смеху я... — махнул рукой Степан.
— Для смеху? — не то обрадовалась, не то опечалилась Глаша.
— Факт! Совсем другие мысли у меня в голове.
— Какие?
— Никому не скажешь?
— Это я-то? — Глаша даже задохнулась. — Да я...
— Ладно, слушай... — перебил ее Степан.
Он набрал полную грудь воздуха, потом выдохнул и с отчаянной решимостью выпалил:
— Я такое хочу совершить, чтобы товарищу Ленину про меня сказали!
— Ленину! — тихо ахнула Глаша.
— Ага... — исподлобья поглядел на нее Степан. — Мол, знали мы этого Степана Барабаша. Пустячный был паренек, в драку со всеми лез, а на какое геройство пошел! Надо его в партию принять, товарищ Ленин. — Степан помолчал и угрожающе предупредил: — Только ты никому, слышишь!
Глаша часто-часто закивала головой и прижала руки к груди.
— Расскажут ему про тебя, обязательно расскажут. Ты ведь такой, Степа... ты все сможешь! И в партии будешь, я знаю!
— Ну спасибо, Глаха!..
Степан отвернулся, в груди у него стало горячо, в глазах защипало.
— Я думал, посмеешься ты надо мной, а ты... Хорошая ты очень девушка!
— Да ведь я...
Глаша чуть не крикнула: «люблю тебя!», до крови прикусила губу, не зная, как спрятать от Степана лицо, схватила бинокль, прижала его к глазам и, слизывая языком кровь с губы, торопливо говорила:
— Почему это так, Степа? В эти стеклышки смотришь — все малюсенькое, а повернешь — все рядом, как на ладони!
Она вдруг замолчала, прижала бинокль к глазам, потом шепотом сказала:
— Белые!
— Где?
Степан почти вырвал у нее бинокль и лег на край воронки.
— У леска... Вон, где поле кончается... — шептала Глаша, как будто ее могли услышать ползущие полем белые. — Видишь?
— В обход хотят, гады! — Степан оторвался от бинокля и кинулся к пулемету. — Ленту, Глаха!
Он лег поудобнее, широко раскинул ноги, уперся локтями в края воронки и сжал в руках гашетку пулемета.
— Давай, Степа... — охрипшим вдруг голосом сказала Глаша.
— Подожди! — мотнул головой Степан.
Цепь поднялась и короткими перебежками пересекала поле.
— Степа! — крикнула Глаша.
Степан стиснул зубы и повел длинной очередью по бегущим. Видно было, как кто-то упал, будто споткнулся, кто-то продолжал бежать, остальные залегли, и бегущие тоже вернулись назад.
— Не нравится?
Степан взял прицел ниже и полоснул очередью по лежащим. Солдаты начали медленно отползать, потом побежали обратно к лесу.
— Побежали!
Глаша вскочила, сорвала с головы кумачовую косынку и замахала ею.
— В уме ты?! — Степан с силой дернул ее за полу шинели, и Глаша села на дно воронки. — Пулю схватить хочешь?
— Так ведь бегут! — Глаша вытерла косынкой лицо. — Бегут беляки!
— Опять попрут, — мрачно сказал Степан и прислушался. — Что же наши-то?
Выстрелы на дальнем краю деревни стали реже, но слышно было, как короткими очередями татакает пулемет и изредка бьют орудия.
— Там они так, для вида, — сообразил Степан. — А тут дуриком хотят взять!
Глаша высунула голову из-за края воронки и тут же пригнулась.
— Опять пошли, Степа!
Передовая цепь белых уже бежала по полю, а из леска выкатывались все новые и новые.
Степан приник к прорези прицела и сначала короткими очередями, а потом длинной пришил цепь к земле. Но пулемет захлебнулся и замолк.
— А, черт! — выругался Степан. — Перекос!
Он с досадой стукнул кулаком по щитку и взялся за гранаты.
Глаша лихорадочно пыталась выправить патронную ленту, а Степан полез к краю воронки с гранатой в руке.
Залегшая было цепь белых поднялась и, стреляя на ходу, побежала через поле. Они набегали все ближе и были уже совсем рядом, когда Степан вскочил, крикнул яростно и хрипло: «Примите поклон от Степана Барабаша!» — вырвав кольцо, кинул гранату и скатился на дно воронки, где Глаша заправляла новую ленту в патронник.