— Вы бы до конца вахты дождались — и в поселок, — посоветовал Костя. — Там бы с Поярковым и потолковали в человеческих условиях. А тайга — она и есть тайга!
— Вот я на нее и взгляну! — весело сказал Тимохин. — С изнанки, так сказать... Все! Я готов. Поехали!
...Когда проезжали Краснотуринск, Костя показал на один из блочных домов:
— Вот здесь он жил, когда из Нижнего Тагила перебрался! В управлении оставляли, а он — на прииск, и никаких гвоздей! Приличная была квартирка! Однокомнатная, правда, но по здешним местам вполне! Так нет! В вахтовый поселок подался! Вроде где похуже искал! И с драги ушел на вскрышные! С крыши съехал!
— Это в смысле — рехнулся?
— Ну! Свихнулся, точно! На драге и заработок, и почет, а он в чернорабочие. Лес рубить и траншеи рыть. Не свихнулся, скажете? И жену с ребенком за собой потянул. Нормально, по-вашему?
Тимохин ничего не ответил, только пожал плечами — так они и ехали молча по тряской дороге до самого вахтового поселка.
— Вон его халупа! Крайняя, чуть не в самой тайге. — И пацан в глуши этой растет! Как его жена терпит?
Когда выехали из поселка, дорога стала еще хуже, а потом ехали уже по бревенчатой гати, и Тимохина так растрясло, что он ни о чем уже не расспрашивал. Проехали мимо работающей драги.
— Золотишко моют! — кивнул в ее сторону Костя. — Поярков на этом агрегате кум королю был! А сейчас... Сами увидите...
...Поярков переключил рычаги экскаватора, спрыгнул на землю и крикнул парням, что стояли с лопатами в руках по обе стороны траншеи:
— Высоко! До породы вручную надо!
Скинул телогрейку, закатал рукава рубахи, выхватил у одного из парней лопату, спрыгнул в траншею и принялся выбрасывать оттуда землю, да так сноровисто и ловко, что Тимохин невольно залюбовался его работой.
— Давай! — крикнул Поярков парням. — Чего встали? Говорю, вручную надо!
Тимохин подождал еще немного, взглянул на часы и, удивляясь тому, что волнуется, крикнул:
— Поярков! Подойди-ка сюда!..
Поярков оглянулся, увидел вездеход и сидящего рядом с водителем незнакомого человека, с силой воткнул лопату в землю, ловко выпрыгнул из траншеи и подошел к вездеходу.
— Бери телогрейку, — сказал Тимохин. — Поедешь с нами!
— Так... — Поярков побледнел, но, не спросив, кто за ним приехал и зачем, поднял с земли свою телогрейку, кинул ее на заднее сиденье, сел сам и, когда вездеход развернулся, спросил: — Куда везете?
— Пока в поселок, — ответил Тимохин. — Приведешь себя в божеский вид, поговорим и решим, что дальше делать.
— А чего решать? — усмехнулся Поярков. — Нашли, выходит?
— Выходит, нашли, — согласился Тимохин.
— Ну и чего решать? — нагловато прищурился Поярков. — Вагонзак, этап — и здравствуй, дорогая!
— Давай без конферансов, — оборвал его Тимохин.
— Слушаюсь, гражданин начальник! — все с тем же блатным прищуром глянул на него Поярков и надолго замолчал.
Когда подъезжали к поселку, спросил:
— А жене что говорить?
— Не знает она? — обернулся к нему Тимохин.
— Того, что вы знаете, нет, — буркнул Поярков.
— Выдумай что-нибудь, — помолчав, сказал Тимохин. — На курсы повышения квалификации едешь.
— И на сколько же лет?
— Считай. Четыре недосидел да еще пару лет прибавь. Вообще-то, не я тебя судить буду. Может, и скостят.
— Как же! Дождешься от вас! — зло сказал Поярков. — Где разбираться со мной будете?
— В твои родные края поедем. К морю. Соскучился небось?
— Во сне вижу, — признался Поярков. — Только не так я хотел с морем свидеться.
— Так уж сошлось, — сказал Тимохин.
— Это верно, — согласился Поярков. — Видать, от судьбы не уйдешь!
— От закона, хочешь сказать?
— А мне это все едино, — отозвался Поярков. — Но кое-кто на ваши законы... Ладно! Не будем!
— На Гулыгу намекаешь? — догадался Тимохин.
— Хотя бы...
— Сидит твой Гулыга, — жестко сказал Тимохин.
— Правда? — обрадовался Поярков.
— Врать не обучен, — буркнул Тимохин.
— Тогда ладно! Судите меня по новой! — махнул рукой Поярков, помолчал и тоскливо, негромко, будто самому себе, сказал: — Не выдержать мне шесть лет в зоне! Или уголовники пришьют, или сам на запретку кинусь! Ты пойми, начальник! Я все эти годы человеком себя считал. Старался быть человеком! А теперь опять...
Поярков замолчал. Когда подъехали к дому и остановились, Тимохин сказал водителю:
— Ты нас здесь подожди, Костя.
— А долго? — спросил Костя.
— Сколько надо, столько и будешь ждать, — жестко ответил Тимохин.
— Как скажете... — вздохнул водитель. — Нам бы до темна обернуться!