Парнишка стянул с головы кепку и, по-детски приоткрыв рот, не сводил глаз с сидящего в кресле человека. Его поразили худоба, седая, клинышком бородка, а главное — пенсне! Он даже попятился к дверям, думая, что ошибся комнатой и попал не к тому, кто нужен.
— Ну? — покашлял в платок Савелий Лукич. — В молчанку играть будем?
— Может, я не туда?.. — обеспокоенно оглянулся на дверь парнишка. — Мне Хряков нужен... Савелий Лукич...
— Я это!.. Я!.. — прикрикнул на него Савелий Лукич и опять закашлялся, зажав рот платком. С трудом отдышался и, разглядывая скомканный платок, покачал головой. — Из каких краев?
— Из Ростова, — сказал парнишка. — Простуда у вас?
— Век бы тебе такой простуды не видать! — помрачнел Савелий Лукич. — Откуда адресок мой известен?
— Тихонька дал, — ответил парнишка. — Приветы шлет.
— А слух прошел — взяли его? — испытующе смотрел на него Савелий Лукич.
— Завалился! — кивнул парнишка. — А меня отмазал. И адресок этот перед посадкой кинул. Переждешь, говорит, в случае чего!
— А не боишься? — смерил его взглядом Савелий Лукич.
— Чего мне бояться? — удивился парнишка.
— А того, что я тебя пощупаю! И если подставили тебя... — Савелий Лукич повел головой в угол, где висела икона: — Молись!
— Не лепи горбатого, Хряк! — Парнишка зло ощерился и потянулся рукой к голенищу сапога. — Говорю, от Тихоньки я...
— Руки! — крикнул Савелий Лукич.
— Доля там твоя! — усмехнулся парнишка. — За последнюю бутылочку!
— Тихо! — прошипел Савелий Лукич и оглянулся на дверь. — Распустил язык! И заруби себе на носу: при хозяйке я тебе не Хряк, а Савелий Лукич! — Помолчал и спросил: — Тебя как кличут?
— Мамаша Колькой звала, деловые ребята — Полетайкой, — ответил парнишка.
— За что кликуха такая? — поинтересовался Савелий Лукич.
— А я как птица! — улыбнулся парнишка. — Нынче здесь, завтра там!
— Летай, пока крылышки не обрезали, — хмуро кивнул Савелий Лукич.
— Обрежут — новые вырастут! — отмахнулся парнишка.
— Ну-ну... — покашлял в кулак Савелий Лукич. — Вещичек нет?
— Два чемодана — голова и живот! — засмеялся парнишка.
— И оба пустые? — сощурился в усмешке Савелий Лукич.
— Этот пустой! — похлопал себя по животу парнишка, потом ткнул пальцем в лоб: — А в этом бренчит кое-что!
— Ну, коли бренчит, ладно! — поднялся с кресла Савелий Лукич. — С дураками дела не имею.
— А дело-то есть какое? — подался вперед Полетайка. — По наколке или как?
Савелий Лукич подошел к шкафу, вынул оттуда скатанный в трубочку матрас, одеяло, подушку, кинул в угол и сказал:
— Спать на полу будешь. Не обессудь.
— Привыкшие! — ухмыльнулся Полетайка.
— И хорошо, — кивнул Савелий Лукич. — А о делах помозгуем!..
...О том, что ограблен ювелирный магазин, старший оперуполномоченный Уголовного розыска Виктор Павлович Бычков узнал рано утром. Сдав дежурство, он только что вернулся с Дворцовой и грел чайник на кухне. Жильцы квартиры по случаю выходного дня еще спали, в кухне было непривычно тихо, и, стоя над закипающим чайником, Виктор Павлович предвкушал, как, попив чайку с ситным, завалится спать и отоспится за все прошедшие сутки.
Особо срочных дел не предвиделось, подшефные его «маломерки» вели себя более или менее сносно. Шкодят, конечно, по мелочам, но на то они и безнадзорные! В городе таких еще хватало, но это были уже не бездомные чумазые пацаны, наводящие страх на рыночных торговок. У нынешних имелись и дом, и семья, но такой, видно, был этот дом и такая семья, что они предпочитали ютиться на чердаках и в подвалах, всеми правдами и неправдами добывая себе на пропитание. После облав их отправляли в Славянку — детскую колонию под Гатчиной. Колония эта была в ведении Наркомпроса, никакого надзора за воспитанниками, да и что могли сделать три молоденькие воспитательницы и педагог-заведующий с сотней отчаянных подростков. Пересидев на казенных харчах холодные зимние месяцы, мальчишки через выломанные в заборе доски убегали в город, днем шуровали на вокзалах и барахолке, а к ночи возвращались на облюбованные еще по прошлым побегам чердаки и подвалы.
Ими и занимался в 3-й бригаде Уголовного розыска старший оперуполномоченный Виктор Павлович Бычков.
Началось это давно, в первые месяцы его работы в милиции.
Расследовалось дело о квартирной краже, среди подозреваемых оказалось и несколько подростков. На допросах они изображали из себя «воров в законе», темнили, запутывали следствие, знали, что, как несовершеннолетним, тюрьма им не грозит, детколонии они не боялись и резвились на допросах как хотели!
Замначу Уголовного розыска Петру Логвиновичу Юрскому это надоело, он вызвал Бычкова и сказал: «Попробуй-ка разберись с ними, Виктор Павлович. Ты парень молодой, веселый, может, найдешь общий язык».