Бычков и вправду был человеком веселым! С ходу нарушив, инструкцию, собрал их всех вместе, усадил на обшарпанный диван в кабинете, не пожалев последнего червонца, сгонял кого-то из сотрудников в буфет за бутербродами, леденцами и заваркой и устроил вместо допроса чаепитие. О чем они калякали по душам за чаем, Бычков уже не упомнит — о футболе ли, об Иване Поддубном, о девочке-наезднице из цирка Чинизелли, — но факт тот, что выложили они ему все подробности кражи, с кличками участников и адресами «малин».
С той поры и повелось все дела по несовершеннолетним передавать в 3-ю бригаду, к Бычкову.
Дела были нестоящие: кражи с лотков, редко — взломанный ларек, но для Бычкова и было главным не допустить до крупных дел. И после каждого происшествия он и его сотрудники лазили по чердакам и подвалам, задержанные подростки заполняли комнаты 3-й бригады, где Бычков вел с ними долгие беседы. «Детский сад» — так с чьей-то легкой руки называли теперь в Уголовном розыске их бригаду, и ни Бычков, ни его сотрудники не обижались на это. Детский сад так детский сад, лишь бы уберечь «маломерок» от серьезных преступлений. И когда заехавший за ним сегодня утром самый молодой из сотрудников бригады Толя Васильев доложил о том, что ограблен ювелирный магазин на Садовой и в краже подозревается подросток, Бычков не мог в это поверить. Чтобы пацан обчистил ювелирный? Быть такого не может! Но на месте происшествия, где уже работала оперативная группа, увидел, какого размера были пролом в кирпичной кладке подвала и пропил в полу магазина. Взрослый, какого бы небольшого роста он ни был, не ухитрился бы пролезть ни в пролом в подвальной стене, ни в пропильчик пола. Сделать это мог только мальчишка! Удивила Бычкова тщательность, с какой совершалось преступление. Кирпичи у пролома сложены штабелечком, полы в подвале и в магазине посыпаны нюхательным табаком, шкафы и стекла прилавков аккуратно протерты мокрой тряпкой, ящики прикрыты. У пропила в полу лежат инструменты: коловорот, ножовка, стамески, долото. Лежат на самом виду, тоже старательно протертые и оставленные, судя по всему, специально, чтобы не таскать лишнего на обратном пути. Почерк высококвалифицированного вора! Но по всем признакам шуровал в ювелирном подросток, и как ни прикидывали Бычков и его сотрудники, кому из своих подшефных приписать эту кражу, сошлись на том, что никто из здешних пацанов на такое серьезное дело не тянет. Гастролер? Залетный? Кто? Откуда? Где набрался такой квалификации? Больше всего поразило Бычкова то, как порушена кирпичная кладка в стене подвала. Вернее, то, как она не была порушена! Кирпичики целехонькие, один к одному, будто сами вывалились из кладки. Будто и не было скрепляющего их раствора. Да еще какого раствора! Строили-то на века!..
Вопросов было выше головы, время шло, начальство нервничало. Были опрошены все самые ненадежные из пацанов, осторожно выяснялось, не появился ли среди них кто-нибудь из приезжих, проверены были скупщики краденого, прощупывались «малины», сотрудники Бычкова сутками толклись у магазинов Торгсина, на барахолке, на рынках. Похищенное не всплывало нигде!
К исходу второй недели Бычков собрал своих сотрудников, посмотрел на их осунувшиеся лица, на покрасневшие от недосыпа глаза и сказал:
— Все. Завтра в управлении культпоход на «Чапаева». Толя, запиши всех. Кроме дежурного. Кто завтра дежурит по бригаде?
— Я, — ответил Саша Чистяков.
— Всех, кроме Саши.
— И вас писать, Виктор Павлович? — спросил Васильев.
— А что я, рыжий? — усмехнулся Бычков и приказал: — Чтоб я сегодня вас здесь не видел. По домам. Спать!
Бычков лег рано. Так и эдак примащивался на койке, уминал кулаками подушку, считал до тысячи. Сна — ни в одном глазу! В комнате было душно и светло, и Бычков подумал о том, что давно пора приладить на голое окно какую-нибудь занавеску. Собирался он сделать это еще зимой, когда в окно пялилась полная луна, вспомнил об этом и теперь, в зыбкую светлоту белой ночи. В голову полезли совсем уж несуразные мысли о том, что в комнате у него пусто и неуютно, единственный выходной костюм висит на стене под простыней, рубашки и бельишко мнутся в чемодане. Купить бы какой-нибудь комод, пузатый, что ли? Видел он в магазине солидный комод, пузатый, с множеством ящиков, с круглыми точеными ручками. А можно и шкаф. Здоровый такой шкаф с зеркалом!
Бычков помотал головой, отгоняя дурацкие эти мысли, встал, пошел к окну и, распахнув его пошире, уселся на подоконник. Во дворе было тихо, потом выше этажом открыли балконную дверь, слышно было, как играл патефон и шаркали ноги танцующих. «Выходной завтра... — вспомнил Бычков. — Вечеринка у кого-то...» В последние года два-три вечеринки вошли в моду. Владелец патефона и пластинок был на них почетным гостем и мог не вносить свою долю в складчину. Возвращаясь с работы поздним вечером — а ходил Бычков всегда пешочком, — он не раз видел, как то из одной, то из другой парадной вываливалась стайка веселых, чуть подвыпивших людей и среди них важно вышагивал молодой человек в модном коротком пиджаке с ватными плечами и широких брюках. В одной руке он бережно нес патефон, другой прижимал к груди пакет с пластинками.