Коптельцев пошарил в карманах и рассмеялся:
— Ты смотри, а?! Когда она успела... Ну, Зинаида! — и все еще смеясь, объяснил: —Супружница моя папиросы конфисковала! А я и не заметил. И работает!.. Дайте кто-нибудь закурить!
— У меня трубка. — Юрский демонстративно вынул из кармана гимнастерки трубку.
— Гони курево, Виктор! — насел Коптельцев на Бычкова.
Бычков заметил, как посмотрел на него Юрский, и, заметно покраснев, сказал:
— Сам маюсь, Александр Алексеевич! Кончились!
— Ну жуки! — покрутил головой Коптельцев. — Ну деятели! — Покосился на пустую пепельницу на столе и вздохнул: — Ладно! Идите!..
...Если бы Бычков не знал, кем был в свое время Иван Владимирович Кренев, то, встретив его на улице, никогда бы не подумал, что перед ним знаменитый в прошлом сыщик — гроза петербургских медвежатников, домушников, карманников-виртуозов. В потертом касторовом пальто с бархатным воротником, в старомодных очках, с гривой седых волос, выбивающихся из-под шляпы, Кренев был похож на бывшего учителя музыки или рисования. Правда, длинные волосы он отрастил в последние годы — в знак ли протеста против модной стрижки под «бокс» или оттого, что, став домоседом, старался как можно реже появляться на людях, а значит, и в парикмахерской. До этого Кренев стригся под аккуратную скобочку, ходил в добротном костюме-тройке, носил в руке тяжелую трость с набалдашником под слоновую кость. В сыскном отделении полиции ему поручались самые сложные дела, распутывал он их всегда с неизменным успехом, за что был на лучшем счету у высокого начальства.
Молодые ему откровенно завидовали, сослуживцы постарше молча признавали его заслуги, но никто не пытался разгадать секрета его успехов, да он бы и близко не подпустил никого к своей «кухне». Секрета, впрочем, особого не было! Вся суть его метода заключалась в том, что Кренев знал наперечет всех крупных воротил воровского мира, а они знали его и при встрече уважительно здоровались, называя по имени-отчеству. Мелких воришек Кренев не трогал. Иногда только подлавливал на месте преступления какого-нибудь щипача-карманника, похищенный бумажник вручал пострадавшему, незадачливого вора вел в участок, но на полпути отпускал с миром. «Отрабатывали» ему с лихвой, и если случалась какая-нибудь крупная кража, расследование которой поручалось Креневу, то начинал он с того, что отправлялся на прогулку по одному ему известному маршруту, будто случайно встречался в пустынном переулке с кем-нибудь из облагодетельствованных им карманников, и через день-другой сам Колька-Чугун или знаменитый Казимир Лисовский попадали в облаву на одной из своих тайных «малин», где и прихватывали их вместе с награбленным. Взяток от уголовников Кренев не брал. Профессию свою он уважал, а принять «в подарок» краденые золотые часы или дорогую брошь значило вступить с воровским миром в сговор, тем самым унизив свое профессиональное достоинство. Некоторые из его сослуживцев стали владельцами домиков где-нибудь на Охте или на Песках, обзавелись собственным выездом, а Кренев по-прежнему жил с женой и дочерью в небольшой квартирке у Пяти углов, иногда спускался в ресторанчик, расположенный в нижнем этаже дома, и посиживал там за бутылкой пива с моченым горошком. После революции, когда появились первые отряды охраны пролетарского порядка, а потом милиции, сам предложилсвои услуги. Служил не за страх, а за совесть, благо знал и умел многое. Голодал и недосыпал вместе со всеми. Когда покончили с вооруженными бандами и разгромили крупные воровские шайки, пришлось иметь дело со всякой швалью. Ни в каких картотеках они не числились, «почерка» своего не имели, работали грязно и грубо. Сменил свои привычные методы и Кренев. Терпеливо учил молодых розыску, но когда было нужно, вместе с ними врывался в «малины», рискуя напороться на шальную бандитскую пулю. Он словно бы и сам помолодел и за отчаянную свою храбрость заслужил среди сотрудников прозвище «Батя с маузером»! Потом наступили черные дни. Умерла от тифа дочь. Жена не могла перенести этой потери, винила в ее смерти себя, мужа, всех вокруг, дело дошло до душевной болезни, и вот уже скоро пять лет, как дважды в неделю навещает ее Кренев на Пряжке. А вскоре после этого началась чистка во всех советских учреждениях, в милиции тоже, Креневу припомнили его службу в сыскном отделении и уволили из Уголовного розыска. Перебивался он случайными заработками и лишь недавно устроился делопроизводителем в артель «Картонажник». Там и разыскал его Виктор Павлович Бычков, передал привет от Коптельцева и рассказал о своих бедах. Кренев внимательно его выслушал, попросил день-другой, чтобы помозговать над запутанным этим делом, и назначил Бычкову встречу у себя дома.