Поярков в доморощенной этой дискотеке никогда не бывал, так что Ирина даже не подозревала о его существовании. Но однажды во время танцев у нее пополз чулок, и услужливый кавалер предложил зайти к нему в комнату, уверяя, что там никого нет, а иголкой и нитками он ее обеспечит. Комната его находилась рядом по коридору, паренек с виду был не из нахальных, чулок расползался на глазах. В общем, иного выхода не было! Не зашивать же чулок сидя на подоконнике в коридоре, тем более что пополз он гораздо выше колена. «Пошли!» — скомандовала Ирина, но, когда паренек распахнул перед ней дверь комнаты, остановилась на пороге. За столом сидел какой-то человек и ел макароны прямо из кастрюли. Цепляя вилкой скользкую макаронину, он свободной рукой перелистывал страницы книги, прислоненной к настольной лампе, и так углубился в чтение, что не сразу обернулся на стук открываемой двери. Ирина увидела чуть прищуренные от яркого света лампы серые глаза на смуглом, будто обветренном, лице и почувствовала, что пропала!
— Ты дома? — растерянно спросил сопровождающий Ирину паренек. — В библиотеку вроде собирался?
— Вернулся уже, — встал из-за стола смуглолицый. — Вам помещение освободить? Располагайтесь!
Он направился к вешалке у дверей и снял с крюка куртку.
— Девушке чулок зашить надо, — виновато, словно оправдываясь, сказал Иринин кавалер.
Смуглолицый молча кивнул и, не взглянув на Ирину, принялся одеваться.
Ирина представила себе, что сейчас думает о ней и ее спутнике этот молчаливый парень, залилась краской и, не очень осознавая, что делает, заступила ему дорогу, боясь, что он так и уйдет, не выслушав ее, торопливо, с отчаянием, заговорила:
— Вы не подумайте... у меня и вправду чулок поехал... Вот!
Еще бы минута — и она подняла бы юбку, показывая, где именно у нее спустилась петля на чулке, но вовремя опомнилась и, совсем уже смешавшись, заявила:
— Просто безобразие, какое гнилье продают! Совести у людей нет!.. Ладно! Дома зашью. Счастливо оставаться.
И быстро, как мышь в нору, юркнула в дверь.
На танцах она больше не появлялась, а принялась обходить городские библиотеки. Пояркова нигде не встретила, с неделю помаячила у входа в горняцкое общежитие, потом вдруг как-то сразу устыдилась и заставила себя выкинуть из головы этого смуглолицего парня с невеселыми глазами и упрямой складкой между бровей. Рассказать кому-нибудь из девчонок — не поверят! Бегает, как «фанатка» какая-нибудь за рок-звездой. Те, правда, понастырней! Своего «героя» не упустят. Могут и домой пожаловать в отсутствие жены, если таковая имеется, и с ходу в постель. А ведь соплюхи совсем! Рассказать такой, как высиживала она в читальных залах, — обхохочется. И правильно сделает! Любовь с первого взгляда с комплексом неполноценности в придачу. Дурдом по ней плачет!
Пояркова она увидела осенью, «на картошке». Девчата из медучилища и горняки оказались в одном колхозе. Кто-то где-то перепутал и направил в хозяйство сразу двух «шефов». Колхозное начальство разбираться не стало, приехали и приехали — своих на уборку гонять не надо; уладили кое-как с жильем — и в поле!
Октябрь стоял на удивление теплый, почти без дождей, по утрам в лесу и над озером клубился туман, слоями поднимался вверх и медленно таял, цепляясь клочками за верхушки деревьев. Лес был рыжий от опавших листьев, солнце просвечивало его насквозь, и становилась видна каждая паутинка в зарослях иван-чая у обочины дороги.
По вечерам они разжигали костер на берегу и пекли картошку. Прутиками выкатывали из горячей золы обугленные картофелины, перебрасывали с ладони на ладонь и вгрызались зубами в хрустящую корочку. Ели без хлеба, надорванную пачку соли передавали по кругу. Поярков, оказавшийся рядом с Ириной, вгляделся в ее лицо и сказал:
— Где-то я вас видел?
Ирина собралась было ответить, но он вспомнил сам и засмеялся:
— А-а! Девушка с чулком!
Ничего смешного в той истории с чулком Ирина не находила, но, радуясь, что Поярков заговорил с ней, тоже рассмеялась:
— Глупо получилось, да?
— Бывает и похуже, — снисходительно усмехнулся Поярков и протянул ей на раскрытой ладони ровную круглую картофелину: — Считайте, что это яблоко.