Манька-барыга обитала в бывшей дворницкой, и это ее вполне устраивало: отдельный вход, соседей никаких, принимай товар и не бойся чужого глаза. Манькины хоромы были видны из-под арки ворот, и Тихонька, встав у стены, долго раскуривал папиросу, поглядывая на окна полуподвала. Сквозь плотно задернутые ситцевые занавески пробивался свет, слышалась музыка: играло радио.
Тихонька кинул под ноги недокуренную папиросу, подошел к обитой войлоком двери и постучал.
— Кого бог дает? — послышался из-за двери женский голос.
— Открывай, Маня, — негромко сказал Тихонька. — Свои.
Дверь приоткрылась. Увидев Тихоньку, женщина охнула, испуганно или радостно — не понять: и то и другое было в ее вскрике. Тихонька отстранил ее и шагнул через порог. Комната была перегорожена надвое цветастой занавеской, она была полузадернута, и за ней виднелась спинка кровати с горой подушек. В передней половине стояли круглый дубовый стол и гнутые венские стулья, у стены — тоже дубовый, под потолок, шкаф, на буфете выстроились в ряд, строго по росту, мраморные слоники.
Тихонька, прищурясь, оглядел комнату и отдернул занавеску. За ней стоял улыбающийся Колька.
— Ну, пацан... — осевшим вдруг голосом сказал Тихонька. — Здоро́во!
Колька хотел ответить, но только глотнул слюну и ткнулся головой в плечо Тихоньки.
— Что ты... Как маленький!.. — Тихонька не замечал, что и сам прижимает голову Кольки к груди, а заметив это, устыдился своей слабости и несильно ударил ладонью по Колькиному лбу, отстраняя от себя. — Что молчишь? Язык проглотил?
— Я говорил!.. Я говорил!.. — выкрикнул Колька.
— Чего ты говорил? — засмеялся Тихонька. — Кому?
— Хряку говорил! — кричал Колька. — Что сорвешься ты!
— Тихо, тихо... — успокоил его Тихонька и, опять притянув к себе, неловко взъерошил ему волосы: — Эх ты, Полетайка!
Скинул с себя реглан, снял фуражку, бросил на стул и обернулся к стоящей у двери Маньке:
— Прибери. И сменку мне приготовь. Пальтишко какое-нибудь и на голову. Выпить у тебя есть?
— Чуток осталось. — Манька вынула из буфета початую бутылку.
— Смеешься? — Тихонька полез в карман, сунул ей десятку: — Беги в магазин!
— Сейчас! — засуетилась Манька. — Я мигом!
Накинула платок, стянула с вешалки плащ и скрылась за дверью. Тихонька достал из буфета стаканы, хлеб, разлил водку. Себе побольше, Кольке на донышко.
— Помянем Хряка.
Выпил, понюхал хлебную корочку и спросил:
— Как же они его накололи?
Колька пожал плечами, а Тихонька в свой стакан плеснул еще водки, опрокинул в рот и сказал угрожающе:
— Ладно! Еще посмотрим, кто кого! Жаль, с грошами худо!
Колька взял нож, скинул сапог, аккуратно подпорол подкладку голенища и, одну за другой, стал выкладывать на стол сотенные и пятидесятки.
— Откуда? — удивился Тихонька.
— Я тут пару магазинов подломал, — преданно смотрел на него Колька. — Твоя доля.
— Ну, малый! — хлопнул его по плечу Тихонька. — С тобой не пропадешь!..
Сгреб со стола деньги, подровнял их в пачку, сунул в карман пиджака и, будто вспомнив о чем-то неприятном, помрачнел.
— Ты чего? — внимательно следил за его лицом Колька.
— Уголовка всех барыг наперечет знает, а я Маньке сменку верхнюю заказал, — морщил лоб Тихонька. — Подрывать отсюда надо!
— А куда? — не отрывал глаз от его лица Колька.
— Берег я один адресок на крайний случай. Видать, пришло время!
— Край, что ли? — с тревогой спросил Колька.
— Он самый, — кивнул Тихонька. — Меньше вышака не жду. — Взглянул на притихшего Кольку и добавил: — Дела за мной серьезные, пацан. — Тряхнул головой, отгоняя невеселые мысли и, бодрясь, сказал: — А!.. Где наша не пропадала! Наколем фартовое дело, и попробуй найди нас! На такое дно нырнем — с водолазом не сыщут!
Колька засмеялся, а Тихонька, уже серьезно, спросил:
— Хряк тебя химичить не обучил?
Колька кивнул и сказал:
— Когда свернуло его, все просил, чтоб не бросал, рядом был... Ну, кормил я его... За лекарствами бегал... А когда совсем худо ему стало, понял, видно, что помирает, тогда и секрет свой открыл.
— И получилось у тебя? — подался вперед Тихонька.
— Как в аптеке! — разулыбался Колька.
— Ну, Полетайка! — хлопнул ладонью по столу Тихонька. — Ну, малый! Голова! Тогда мы еще помашем крылышками! Попробуй возьми нас за рубль за двадцать!