Внизу меня остановил администратор гостиницы, резво бросившийся наперерез, едва завидев, несмотря на выпирающий круглый живот.
– Леди, рады приветствовать вас в нашем заведении! – расплылся он в слащавой улыбке.
Я едва заметным кивком дала понять, что его услышала, но внутренне подобралась. Не просто так он к нам подошел.
– Всем ли вы довольны?
– Пока да, – с намеком ответила я, давая понять, что он нас задерживает.
– Простите, что отнимаю ваше время, но вышло небольшое недоразумение. Вчера никто не видел вашего прибытия. Не подскажете, в котором часу вы прибыли, чтобы мы наказали нерадивый персонал.
Я тут же напряглась. Вначале скажи ему, во сколько я приехала и как умудрилась пройти незаметно, потом куда подевался слуга из номера и когда он ушел… Поэтому добавила в голос ледяных ноток и высокомерия:
– Во-первых, это невероятная наглость с вашей стороны требовать от меня отчета! Я думала, что в гостинице такого класса могу рассчитывать на соответствующее обслуживание. По доброте душевной я не стала вчера выказывать свое неудовольствие и сама поднялась в номер. Во-вторых, если не можете наладить работу персонала, меняйте тех, кто им руководит! Это полностью на их ответственности, а не вина низшего персонала. А вообще, даже моя служанка сегодня пожаловалась, что ей мешали выполнять ее обязанности, отвлекая глупой болтовней и собирая сплетни.
– Простите! Виновные будут наказаны! – подобострастно поклонился администратор, плохо скрывая недовольный взгляд и все еще заступая дорогу. – Еще один вопрос: как вас зарегистрировать? Номер снят на имя лорда Нордвика…
– Если вы потрудились заметить, я сейчас в трауре и не желаю никого видеть, поэтому предпочитаю сохранять инкогнито. Можете обращаться ко мне «ваша светлость», этого будет достаточно.
– Простите, но правила нашей гостиницы…
– Пошел прочь! – Мое терпение кончилось. – Вы и так отняли непозволительно много моего времени.
Я пошла на администратора, и он поспешил убраться с дороги, бормоча извинения. С его стороны было непозволительной наглостью и дальше от меня что-то требовать, когда я обозначила свою принадлежность к высшей аристократии.
Стычка в холле гостиницы взбесила. Не думал же он, что лорд Нордвик поселит в одной из лучших гостиниц столицы недостойную особу! Раскрывать же так быстро свое имя я была не намерена. Шпионы дяди будут ждать меня у городского дома, или стараться выяснить что-то у тех, кто меня знает. Если я вначале думала остановиться у Луизы Тобрей, то потом отказалась от этой идеи. Она такая болтушка, тут же станет известно, что я в столице.
– Ваша светлость, здорово вы его на место поставили! – восхищенно произнесла Адель. – Ишь, чего удумал! Да где это видано, чтобы благородные господа перед слугами отчитывались. Пусть знает свое место!
– Для гостиницы высшего класса его настойчивость – верх хамства, – задумчиво произнесла я. – Если подобное повторится, я буду вынуждена оставить жалобу.
– А если ко мне с вопросами сунутся, я вам тут же доложу! – с боевым настроем заявила Адель. Отдохнув, она вновь обрела уверенность в себе. Да и чего нам бояться днем на одной из центральных улиц?
Как оказалось, я глубоко ошибалась.
Успокоившись, мы неспешно прогуливались вдоль лавок, наслаждаясь погожим днем. Солнце так припекало, что я пожалела, что не подумала захватить с собой зонтик. Да у меня и нет подходящих под траурный наряд. Дома скорбь по жениху – не повод для безделья, времени для томных прогулок нет, да и хватало шляпки, тогда не было большой жары.
Я стала обращать внимание на витрины, собираясь приобрести зонт, и тут услышала удивленное:
– Илана, ты ли это, девочка?!
На миг возникло искушение сгорбиться, становясь ниже, и ускорить шаг, избегая встречи. Но герцоги Монранси никогда ни от кого не бегали, поэтому я распрямила плечи и медленно оглянулась. На выходе из лавки, мимо которой мы только что прошли, стояла старшая леди Тобрей.
– Глазам не поверила, когда через витрину увидела тебя! – воскликнула мать Луизы, подходя ко мне.
Я молча смотрела на нее, просчитывая, чем может грозить эта встреча. А она вспомнила, что я уже давно не девочка и наследница титула.
– Ваша светлость, извините, что так по-простому. Мы же всегда были добрыми друзьями. Позвольте выразить вам свое соболезнование. Какое горе… Сожалеем, что не смогли приехать проститься, сезон в самом разгаре.
– Я понимаю. Спасибо за участие.
– Но как вы здесь очутились?!
– Дома оставаться было невыносимо. Слишком больно, каждая мелочь напоминает об отце. Решила немного сменить обстановку и прийти в себя.