– И вы никогда его не спрашивали о его семье, о том, откуда он?
Она покачала головой и промакнула глаза.
– Я просто его слушала. Он рассказывал мне истории о «старой» Аризоне. И он охотно говорил о своей жене. Её звали Маргарет. Ах да, вы, конечно, знаете.
– Да. Моя бабушка умерла два года назад. И дед от этого так и не оправился. Он жил в основном в нашем доме в Райской Долине, не на ранчо, где обитает вся наша семья. Слишком много воспоминаний, я думаю.
– Неужели вас не беспокоило, что такой пожилой человек живёт совсем один? – спросила Одри с лёгким упрёком в голосе.
– Мисс Гамильтон, в Райской Долине полный штат слуг, удовлетворявший любую потребность и любой каприз моего деда. Плюс шофёр, который был его постоянным спутником. Я уверен, что Кларенс всегда ожидал где-то поблизости, пока дед находился в отеле. Кроме того, никто, я подчёркиваю, никто не мог указывать Бертраму Б. Бенедикту, что он должен и чего не должен делать. Думаю, ему просто нравилось проводить время в «Гринспойнте», и из каких-то своих соображений он никому не говорил, кто он. Он давно уже не появлялся на публике. Он сильно похудел, и эта косматая седая борода была отличной маскировкой.
Одри посмотрела на него сквозь пелену слёз.
– Теперь вы мне верите? Честно, я не имела ни малейшего понятия, кто он такой. Я думала, что он просто одинокий, обедневший старый человек.
– Мой дед был, я полагаю, богатейшим человеком Аризоны.
Одри покачала головой и попыталась увидеть в своём друге патриарха известнейшей в штате семьи. Это ей не удалось. Берт всегда был таким скромным.
– Когда мы виделись в последний раз, я ему одолжила пятьдесят долларов. Я боялась, что он плохо питается, и у него никогда не было с собой денег.
Бойд невольно улыбнулся. Это было очень похоже на старика. Деду при всём его богатстве ни разу не приходило в голову сунуть в кошелёк хотя бы двадцать долларов. Да и кошелька у него с собой никогда не было. Среди его знакомых даже ходила шутка: «Если Берт пригласил тебя на ланч, прихвати денег, чтобы заплатить по счёту».
– Когда я ему сказала, чтобы он аккуратно их расходовал, поскольку это большая сумма, он… – голос Одри прервался. – Он сказал, что я получу их обратно в десятикратном размере. Я думала, он имеет в виду Божье благословение или что-то в этом роде.
Бойд отвернулся на один момент. Грандиозно, думал он. Этого мне только не хватало.
Они немного помолчали. Затем Одри спросила:
– Берт, наверное, завещал мне свои железнодорожные часы?
– Да, действительно.
Она печально улыбнулась.
– Я как-то выразила восхищение этими часами, и он сказал, что однажды он мне их оставит. – Внезапно она кое-что осознала. Если Бойд Бенедикт потратил время и силы на то, чтобы встретиться с ней по поводу завещания, то часы, наверное, имеют большое значение для семьи. – Если часы – это фамильное наследство, то я их, конечно, не приму.
– Мисс Гамильтон, я приехал сюда потому, что мой дед оставил вам ещё кое-что.
– Ох. И что же?
Бойд глубоко задержал дыхание, взял бумаги и зачитал:
«Моему искреннему другу Одри Гамильтон – она, конечно, знает, почему – я завещаю сумму в сто тысяч долларов». Бойд быстро поднял взгляд, чтобы увидеть её реакцию на это известие.
Какой-то момент Одри сидела, неверяще уставившись на него. Наверное, она ослышалась.
– Что вы сказали? – выдохнула она.
Бойд расслабился. Она выдержала испытание без сучка и задоринки. Ни одна опытная актриса не смогла бы сыграть эту сцену так убедительно. Он не мог объяснить, почему его это так обрадовало.
– Вы меня правильно поняли. Сто тысяч долларов. Хорошенькая маленькая сумма, вы не находите?
– Вы это не серьёзно!
– Совершенно серьёзно. В ближайшие дни вы получите официальное извещение от наших адвокатов.
Одри не могла ясно мыслить, настолько нереальным ей казалось всё произошедшее.
– Ну, я… я не знаю, что сказать. Я… я просто не могу поверить. Почему Берт это сделал?
– Очевидно, он полагал, что вы знаете причину, и я надеялся, что вы меня просветите по этому поводу.
Её пальцы нервно теребили носовой платок.
– Я вам сказала всё, что знаю. Мне было его жаль. Он сидел здесь, как будто у него не было ни одной родной души на свете.
Для Бойда её объяснение было как пощёчина. Смущённый её холодным взглядом, он подошёл к окну, постоял один момент и внезапно повернулся к ней.