Приглушенный стон Селены вновь вывел ее из задумчивости. Мара ненавидела ждать, но сейчас ничего другого не оставалось — их роль в этой миссии была ничуть не меньше, чем у отряда ее сестры, но куда более рутинная и спокойная. Прислушавшись к словам лекаря, девушка поняла, что времени осталось совсем мало — ребенок уже появлялся на свет, причиняя своей матери ни с чем не сравнимую боль. Но отчего-то оборотница была уверена, что Селена ни на что не променяла бы это муку.
Детский крик разорвал условную тишину храма, и Карстен нервно сжал руки в кулаки — вот он, момент, которого он так долго ждал. Несколько слов жреца, и над телом девочки появились пять едва заметных разноцветных нитей — по одной на каждую стихию, и еще одна, символизирующая ментальную магию. Глаза императора расширились от удивления — неужели это правда? Как ребенку удалось объединить в себе такие разные виды магии, не прибегая к специальным средствам? Даже ему самому это удалось далеко не с первого раза, да и то — с большим трудом и риском для собственной жизни.
Силой воли он заставил племянницу оставаться в сознании. Она должна видеть все то, что происходит, а он — быть уверен в том, что она еще жива.
Тук-тук-тук…Стук собственного сердца сбегался с ритмом сердца девочки на алтаре.
Всего несколько минут отделяли его от того, чтобы передать силы наследнику, который должен был вот-вот появиться на свет. Боль Селены ощущалась как своя собственная, пусть и приглушенно — только как осознание факта. Но благодаря этому Карстен точно знал, что скоро все закончиться.
Ну вот, кажется это случилось — он победил. Кого? Наверно — судьбу, столь немилосердную к нему. Да, он был жесток, убив брата, но кто в этом мире вступился бы за него самого? Вот и пришлось идти по трупам ради достижения важной цели.
Участники тайного действа настолько погрузились в происходящее, что не сразу заметили, что уже не одни в зале.
Огненный снаряд попал точно в центр груди главного жреца и сбил того с ног. Судя по окровавленному месиву между ребер, мужчина уже никогда не поднимется. Еще несколько жрецов тут же упали следом за своим предводителем, сраженные другими стихиями.
Карстен среагировал мгновенно, подскочив к алтарю и схватив девочку за горло. Магические нити все еще ярко горели, не имея возможности вернутся в тело малышки, так что их обоих озаряло разноцветное марево. Император буквально стащил Эмили на пол и прикрылся ею, как щитом.
— Ты?! — с удивлением и ненавистью прошипел он, увидев до боли знакомую женскую фигуру перед собой.
— Я, — коротко кивнула Киара, поигрывая огненной сферой в руке. — Что, не ожидал, родственничек? Ради своей дочери я готова вернуться даже с того света! Отпусти ее.
Император нервно мотнул головой, показывая, что не готов сдаться. Еще несколько минут, всего несколько, и они уже ничего не смогут с ним поделать.
— Даже не надейся.
Киара пристально следила за Карстеном, прекрасно понимая, что пока не может атаковать его. Мужчина же только недобро улыбался, чувствуя свою безнаказанность. Но вместе с тем он не забывал о том, что его все еще могут атаковать со спины, а потому быстро отступал назад, стараясь упереться лопатками в одну из массивных колонн.
Вдруг, что-то изменилось, и улыбка императора стала еще шире — его сын родился, а, значит, можно действовать. Они со жрецом подробно обсуждали что и как надо будет сделать на этом этапе, так что маг был уверен — сможет обойтись и без посторонней помощи.
Рэй проскользнул в зал и, никем не замеченный, стал пробираться к Карстену. Казалось, на каждом метре храмовой земли кипел ожесточенный бой. За эту ночь и без того немногочисленный отряд Киары существенно сократился, а жрецов, задействованных в ритуале, тут хватало. Те, что первыми пали от стихийного оружия, стали скорее случайными жертвами — они не ожидали нападения и не сумели вовремя оценить ситуацию. Зато те, что выжили — были мастерами своего дела. И что-то подсказывало, что хороши они были не только в магии, но и в бою.
Повсюду слышался лязг металла и крики боли. Кажется, совсем рядом послышалось недовольное ворчание и ругань Миллигана, но Рэй только отмахнулся от всего, ища глазами Эмили.