— Смотри по обстановке, — рассудительно заметил Буденный, — но голову не теряй. Она теперь не тебе одному принадлежит, но и Марусе.
— Спасибо за совет, — поблагодарил Дундич, тронутый отеческой заботой комкора, который оказался хорошим тамадой на их свадьбе, веселым балагуром, лихим плясуном и отличным гармонистом.
— И пакет доставлю, и голову принесу обратно.
— Чин выбирай посолиднее, — посоветовал Зотов.
— Здесь, все будет чин чином, — отшутился Дундич.
— Ступай, наряжайся, бери личную охрану и заходи за пакетом.
Выехали после завтрака. Лесной просекой прошли версты три, прежде чем заметили на косогоре сияющий шлем большой церкви. Сверились по карте. Рамонь. От нее до города шесть верст. Здесь, по данным разведки, расположен узел связи дивизии. Все, вроде, честь по чести. Ни дать ни взять сидят. в седлах гусары. Хоть сейчас на парад. С такими не то что к Шкуро, к самому Деникину можно пожаловать.
— Урядник Шпитальный, ко мне, остальные идут метров на десять. Стрелять только по моей команде. А в случае чего, действовать по обстановке…
Ехали смело, с разговорами, шутками, дымили папиросами, выданными интендантами корпуса специально для случая. Табак кисловатый, дым вонючий. Нет никакого сравнения с моршанской махоркой, не говоря уже о самосаде.
Возле утлого мостика через ручей остановила застава. Из палатки, замаскированной в кустах, вышел франтоватый поручик. Увидев две голубые полоски на желтых погонах, представился:
— Поручик Нуждин. Начальник караула связи.
— Красота! — восторженно воскликнул Дундич, легко соскользнув с седла. — Князь Дундадзе, — покровительственно протянул руку поручику. — Командир седьмого гусарского полка группы генерала Савельева.
— Очень рад личному знакомству, — восхищенно поглядел на полковника Нуждин. — Премного наслышан о лихих гусарах вашего сиятельства.
— Виктор Захарович направляет мой полк в личное распоряжение Андрея Григорьевича.
— Это превосходно, господин полковник, — доверительно сказал начальник караула. — Нужен крепкий кулак. До вас дошли сведения: красные захватили Орел? А у нас под носом безнаказанно действуют буденновские головорезы.
— Да, дорогой друг, мне известны последние сообщения с военного театра. Как видите, — кивнул в сторону своего отряда, — даже я не решаюсь следовать один. Виктор Захарович приказал взять сторожевое охранение. Дюжину донцов-молодцов.
— Без этого теперь нельзя, — подтвердил гГручик. — Может быть, вас препроводить в штаб его превосходительства, господин полковник? — с тайной надеждой в голосе спросил Нуждин.
После вчерашней пирушки у госпожи Панковой поручик страдал головной болью, а сердце съедала черная ревность: разошлись ли его собутыльники, или кое-кому подфартило и он теперь нежится в пуховых перинах Веры Васильевны. А тут такой удобный случай. Вместе с этим легендарным полковником он легко доберется до Дворянской, а там до особняка Панковой один переулок.
— Я хотел бы связаться с его превосходительством по телефону, уточнить маршрут своего полка, — ответил Дундич. — А тогда отправлюсь в «Бристоль».
— Сейчас обеспечу вам связь, — привычно щелкнул каблуками поручик, скрываясь в палатке.
Дундич выразительно глянул на своих товарищей. Этот взгляд лучше слов говорил: будьте готовы ко всему. Хотя поручик не потребовал документов, даже не поинтересовался, откуда следует полковник с охранением, Дундича насторожило его заинтересованное предложение сопровождать отряд до штаба Шкуро. Может, поручик, уйдя в палатку, сообщает своему командованию о появлении группы? Дундич стремительно направился к палатке. Поручик растерянно держал трубку полевого телефона над аппаратом.
— Вот досада, — отчаяние сквозило в голове молодого офицера. — Телефон не работает. — Свинцов! — крикнул он, не поворачивая головы. — Пошли проверить линию!
— Слушаюсь, ваше благородие, — звонко ответили снаружи.
Поручик, торопливо надевая шинель, извинился перед полковником:
— Думаю, ждать нет резона, ваше сиятельство. Я провожу вас в штаб узла связи. Оттуда легче соединиться с Андреем Григорьевичем.
Снова в душе поручика слабо затлела надежда на скорый марш в Воронеж, на встречу с обворожительной Верой Васильевной. А в душе Дундича еще раз шевельнулось подозрение: очень уж настойчиво предлагает себя в проводники этот франт. Неужели что-то заподозрил и теперь хочет лично передать полковника в руки генерала?