— По одному — к скирдам, а я — тут.
Миша подкрался к дальней скирде. Из одного бока ее было выдернуто много соломы. Она, клочками разбросанная, тянулась к ближней овчарне. Почти касаясь лицом земли, Миша подобрался к саманной стене кошары и вдоль нее неслышно, будто кошка, пошел к дверному проему. Внутри помещения зашуршала солома и наступила та тишина, которая пугает своей неизвестностью и которая так манит к разгадке тайны нетрусливого человека. «Конечно, самое верное, что я сейчас должен сделать, — подумал пионер, — вернуться к Хорошунову и доложить ему обстановку. Ну, а если в кошаре действительно свци, они же потом засмеют меня». Он на всякий случай проворковал голубем.
— Куу-кру-кухуу.
И тотчас же из темноты кошары ему ответила обрадованная горлица:
— Курр-кукурр.
Миша узнал по голосу Баннова. Вася тоже когда-то водил голубей, и уже в партизанской школе. они с Романовым, не раз вспоминая своих сизарей, подражая им, на забаву старшим перекликались. Пригодилась голубиная охота!
Миша сразу очутился в крепких объятиях Василия. В кромешной тьме, ему казалось, он видел счастливые лица боевых товарищей.
— Один? — возбужденный встречей, шептал Баннов, передавая Мишу в руки других.
— Четверо. Они там… — тоже шепотом отвечал мальчик, неловко прижимаясь к холодным щекам партизан. Но вот к нему прикоснулись мягкие щеки, и он сразу понял, что это девичье лицо. Он напряг зрение и скорее догадался, чем различил смутные черты Людмилы Крыловой, и тут острая боль резанула его юное сердце: сейчас сказать или после о гибели подруг.
Ломакин знал эти места еще с тех времен, когда работал экспедитором по заготовке скота в Котельниковской потребкооперации. Сюда, к знакомым чабанам, он заезжал, чтобы взглянуть на отары, полюбоваться златорунными кавказскими овцами. Не раз ночевал у таганка гостеприимных хозяев в прохладной землянке, примостившейся на склоне Базовой балки. Из колодца черпал студеную воду, которая по утрам приятно обжигала его мускулистое загорелое тело и бодрила, опрокинутая из ковшика в рот.
Место это было глухое. От Киселевки и от Лобова оно стояло посередине — километрах в семи от обоих хуторов. Без нужды сюда и в доброе время никто не ездил. А теперь, с приходом немцев, Базовую балку и вовсе позабыли. Овец тут давно не стало. Одних угнали в эвакуацию, других забрали оккупанты еще летом. Даже сложенная в скирды солома не привлекала фуражиров: обходились сеном, накошенным в займище и сметанным в стога во дворах хуторян.
Прямо от землянки тропа убегала на дно балки, которая затем переходила в глубокий с отвесными склонами овраг. Так что, по мнению Пимена Андреевича и его дружков-ветеранов, лучшее место для временной базы отряда трудно было отыскать. Кошары, хоть и были давно не ремонтированы, все же надежно защищали от ветра. В одной из них, заткнув соломой длинные низкие оконца, разместился сводный отряд, в другой сложили принесенную провизию. Штаб обосновался в землянке. Ближнюю скирду приспособили под наблюдательный пункт. Решили остаться на день-другой. Может быть, появится группа с рацией. Тогда, связавшись с центром, получить новые указания и действовать не на свой страх и риск, а дождаться подкрепления и ударить по гарнизону Киселевки.
День прошел спокойно. С наблюдательного поста степь, как фанерный лист, просматривалась далеко. К вечеру, как только красное колесо солнца скрылось за бугром, синие сумерки принесли с собой холодный ветер, то и дело бросавший на скирды хлопья колючего снега. За день отдыха партизаны почистили оружие, перевязали раненых, смогли сварить мясо, напечь пресных лепешек. Нападение на обоз, известие об удачном рейде группы Хорошунова и его рассказ об услышанной сводке Совинформбюро вселяли в людей бодрость и надежду. Партизаны с нетерпением ждали группу Красноюрченко. Они верили, что, даже напоровшись на патруль, молодые находчивые и сильные ребята не бросят рацию, выйдут к своим.
Крыловой казалось, что дозорные смотрят не в ту сторону, и она сама несколько раз вы-биралась по веревке вверх, отнимала у ребят бинокль и долго. пристально вглядывалась в. каждую складку местности. Но. кроме подвод и беженцев ей ничего не удавалось заметить на дорогах. Она даже пошла к командиру и попросила послать несколько разведчиков в степь, по балкам, на розыск пропавшей группы. Может, они сидят где-то недалеко, притаились, как суслики, в какой-нибудь пещере. Ведь обошел же сначала Хорошунов кошары дальней стороной.