А тем временем румынские солдаты, ловко орудуя вилами, рвали бока скирды и неторопливо кидали охапки соломы на первую подводу. Трое подносили, один утрамбовывал. Солдаты, очевидно, подбадривали себя в этой заброшенной глухомани, нарочно громко разговаривали, крякали, втыкая острые зубья вил в плотно сбитую солому… Они не знали, что за ними со всех сторон, затаив дыхание, наблюдают партизаны.
Пимен Андреевич, выйдя из землянки, тотчас заметил движущийся к кошарам обоз фу-ражиров. Он был уверен, что телеги давно увидены дозорными и те дали сигнал тревоги. Он поднял глаза на вершину скирды и замер, пораженный тем, что четверо его людей в оцепенении сидели наверху. Конечно, кричать оттуда теперь не было никакого смысла: солдаты заметили бы их и подняли шум. Так что дозорные избрали верную в их положении тактику молчаливого выжидания.
Ломакин вернулся в землянку. Паршиков и Хорошунов прижались к небольшому окну и не сводили глаз со скирды и фуражиров.
— Что будем делать? — спросил Ломакин всех, кто находился здесь.
— Окружим и уничтожим, — высказал мнение Тит Васильевич.
— Уничтожить — не задача, — возразил ему комиссар. — А вдруг кто убежит, поднимет тревогу.
— Не стрелять, — отстаивал свое предложение Паршиков, — подкрадемся — и ножами.
— А может быть, обойдется, — вслух размышлял Пимен Андреевич, выглядывая в приоткрытую дверь. Ему было видно, что одна подвода была загружена и солдаты принялись за вторую. Но бок скирды катастрофически таял. А те, наверху, боялись шевельнуться. Они не видели, что вилы все ближе и ближе подбираются к ним. Пимен Андреевич приложил бинокль к глазам: на дороге пусто, поблизости в степи — никого, четверо в дозоре глядят, не отрываясь, на землянку.
Он махнул им рукой, переползите, мол, на другой конец. Но они не поняли его и остались на месте. Надо было что-то предпринимать. Пожалуй, прав Тит: окружить и уничтожить без шума. Пока в селе хватятся, пройдет час-другой. За это время отряд успеет скрыться в степи. Но вслед за этими подводами ведь могут на дороге показаться другие. Разве на эскадрон хватит этой соломы? Видать, туго стало Антонеску, что он вспомнил прошлогоднюю солому. Ломакин взял автомат и сказал:
— Пойдем. Окружим и уничтожим.
Когда Баннов увидел вышедших из землянки партизан, он удобнее улегся и, свесив голову вниз, взял на прицел длинного, самого шумного фуражира с ефрейторской лычкой на синих погонах. Его товарищи взяли на мушку Других.
Ломакин, пригибаясь, широкими шагами спускался на дно лощины. По сторожкому шороху он чувствовал, что за ним спешат остальные. В то время, когда Пимен Андреевич остановился, чтобы дать команду, кому куда двигаться дальше, у стога раздался отчаянный вопль и, заглушая его, прогремел выстрел. За первым последовал второй, третий. Одиночные выстрелы сменила автоматная очередь. Он видел, как Хорошунов, прихрамывая, бросился влево.
— Перекрыть дорогу! — кричал он Романову, едва поспевающему за ним.
Пимен Андреевич, задыхаясь, подбежал к скирде. Двое солдат недвижимо лежали возле соломы, а третий повис на повозке. Василий Баннов с окровавленной рукой все еще надеялся попасть в быстро удаляющегося всадника. Даже отсюда было слышно, как он истошно вопил на всю округу:
— Партизаны-ы!
Все, кроме тяжело раненных, сгрудились возле скирды. На лице каждого Ломакин без особого труда читал один и тот же вопрос: что же теперь будем делать? А Пимен Андреевич сурово глядел на дозорных. Те стояли, низко наклонив головы и безвольно опустив руки. Людмила Крылова перевязывала Василию Баннову руку. Миша держал его автомат. Потом, что-то вспомнив, он передал оружие Баннова Ломакину и ловко взобрался на вершину скирды. — На дороге никого не было. Фуражир еще не успел доскакать до Киселевки. Но ведь ему могут встретиться другие солдаты. Тогда жди облавы через несколько минут.
— Как же это случилось? — все еще в гневе спросил Ломакин.
— Дрема напала, — честно признался Баннов. — Солнце пригрело, и все. Очнулся, а они уже рядом. Этих мы уложили, а четвертый перерезал постромки…
— Н-да, сюрприз, — сдвинул к переносице широкие брови командир отряда. — Ждать рацию не будем. Раненых положить в повозку, и женщинам попытаться вывезти их в займище.
— Не сумеют, — высказался Хорошунов. — Если бы в ночь.
— Верно, — присоединился к нему Паршиков. — Продержимся до ночи, а там попробуем уйти.
ПОСЛЕДНИЙ БОЙ
Все-таки Пимен Андреевич принял реше «ние — покинуть Базовую балку и попытаться выйти на соединение с наступающими частями Красной Армии. Но отправленные в разведку вернулись буквально через четверть часа и доложили: