«Юнкерсы» ушли. Рота заняла Ново-Петровку. Узнаем, что сильно повреждена машина лейтенанта Бурова и сам он тяжело ранен. Будто впервые, осматриваем свой танк. На броне множество вмятин от крупных и мелких осколков авиабомб. Следов от артиллерийских снарядов нет. Пока нет… Если заменить ленивец и ведущее колесо, танк будет в порядке. Титский сказал: «Сейчас подойдет танк второго взвода и отбуксирует тебя в сад. Узнаешь, где машина Бурова, и, если она действительно здорово разбита, снимешь с нее ленивец и ведущее колесо. Может, летучка подойдет – поможет. Я буду во втором взводе…»
Осматриваемся. Снова появились «мессеры». Ходят вдоль улиц и бьют зажигательными по соломенным крышам. Вспыхнуло несколько домов. На пригорке перед селом вижу машину Бурова. Около неё – табунок лошадей. Его расстреливают два «мессера». Лошади, вместо того чтобы разбежаться в разные стороны, сбиваются плотнее. Глупые – жалко их. Рядом, в поле у дороги, горит скирда. Из нее «мессеры» выгнали два танка, и сейчас они маневрируют по полю.
Наконец подошел танк и отбуксировал нашу машину в сельский сад. Нам передали приказание Титского: после ремонта догонять роту в направлении Шаровки. Предупредили: в Ново-Петровку могут нагрянуть немцы, а потому «ушей не вешать, держать их на макушке».
Машину Бурова притащили сюда же. Образовался сборный пункт аварийных машин (СПАМ), где я оказался старшим. Для начала посадил в башни дежурных наблюдателей. Лобовые пулеметы и автоматы – под рукой. К восстановлению танка приступили уже в сумерках. Несмотря на поздний час, появились местные жители. Почти каждый принес молоко. После ужина как мертвые засыпаем под охраной дежурных.
На рассвете перехватили летучку. В ней – техник и два слесаря Быстро закипела работа. Однако скоро дело застопорилось. Нас буквально взяли в плен жители села. Каждый чем-нибудь угощает: разглядывает машину, ордена и гвардейский значок Бурова, расспрашивают, рассказывают о себе, плачут и смеются. Не прогонишь ведь людей, и потолковать с ними надо бы, а у нас работа стоит. И вдруг кого-то осенило: «Ребята, дадим слово Москве!»
Мигом включили рацию, открыли затвор пушки, вложили в казенник наушники, опустили ствол. У дульного среза, как у репродуктора, стояла толпа людей и, затаив дыхание, слушала последние известия и музыку из Москвы. Теперь мы работаем спокойно…
К концу дня машина на ходу. Уезжая, ремонтники сказали, что нам следует подождать машины с боеприпасами и горючим, идущие в полк. Они появятся с наступлением темноты.
Ждать пришлось недолго. Во главе небольшой, но весьма огнеопасной колонны мы двинулись по следам полка. Всю ночь шли проселками, перетаскивая тяжело груженные машины через овраги и речушки На рассвете увидели металлическую вышку ветряка в совхозе «Шаровка». Близ совхоза повстречали довольно странную колонну людей. Остановились. Нестройные ряды, изнуренные лица, потрепанная одежда. Спрашиваю: «Кто такие?» Из переднего ряда ответили: «Ваши танкисты освободили из плена. Идем в Зеленое». Проходят мимо, смотрят на нас, улыбаются виновато и горько. Это заметили и мои парни. «Видать, им неловко в глаза-то смотреть», – сказал Хабибулин. «Почему?» – спрашиваю. «Да как же, товарищ младший лейтенант! Присягу принимали, оружие в руках держали, и вдруг нате – плен!» В душе я согласился с Хабибулиным. Никогда, ни при каких обстоятельствах не поднял бы перед врагом руки. Лучше смерть! Вспомнилась мать, её «благословляю». Не могу себя представить, чтобы когда-нибудь услышала, что её сын сдался в плен или струсил. Война есть война. Всё может случиться. Всё, кроме этого.
Перед тем как тронуться, крикнул вслед колонне: «Рассредоточьтесь. Дистанции возьмите метров двести, иначе вас «мессеры» расстреляют!»
Совхоз наполовину разбит, наполовину сожжен. Под высокими пирамидальными тополями ремонтируют подбитые танки. Подбежал техник-лейтенант: «Давай скорее с боеприпасами и одним бензовозом к железной дороге, в Шаровку, полк там!»
Направляю танк по проселку к домикам около железнодорожного полотна. Напоминаю башенному стрелку, чтобы внимательно следил за воздухом, а сам напряженно смотрю вперед. За башней танка стоит офицер, назначенный в полк. Пушка и пулемет заряжены. Башенный стрелок показывает рукой вверх и закрывает свой люк, куда успел нырнуть и наш пассажир. Навстречу, резко снижаясь, идет «рама». «Полный газ, атакует «рама»!» – кричу по ТПУ Безуглову. Мгновенно переходим на высшую скорость, галсируя, ныряем под «раму». Бомбы ложатся сзади. В воздухе кувыркается задний мост бензовоза…