— А ты почему не войдешь с нами? — спросила Цзинь-хуа.
— Мне туда нельзя — надо мной смеяться будут!
Цзинь-хуа хотела что-то сказать, но политрук уже открыл дверь и втолкнул ее внутрь.
В большой комнате находились одни женщины. Невесту сразу можно было узнать по высокой замысловатой прическе, украшенной ярко-красными искусственными цветами. Одета она была в широковатое шелковое ципао. Это ципао было сшито много лет назад к свадьбе хозяйки, и сейчас она, решив присвоить себе деньги, которые жених дал на одежду невесте, отдала свое ципао племяннице, да и то с тем условием, чтобы Сян-цзы возвратила его сразу же после свадьбы.
Сян-цзы очень не хотелось надевать на себя этот чужой широкий халат, но У Чжи просил ее не ссориться с теткой, и девушка скрепя сердце нарядилась в это ципао. Через левое плечо у нее был повязан красный шелковый шарф, служивший, по местному обычаю, отличительным знаком невесты.
Полузакрыв глаза, Сян-цзы молча сидела на кровати, углубившись в свои мысли. На стук открывающейся двери она подняла голову, увидела разряженного молодого человека с совсем молоденькой девушкой. Она всмотрелась внимательнее в лица вошедших, и юноша показался ей знакомым. Ну да! Это тот самый политрук из Красной армии, который приходил тогда ночью с бойцами за грузом! Так разоделся, что и не узнаешь. Даже смешно смотреть на него. Но она не посмела улыбнуться и только медленно встала с места.
Политрук, увидев в комнате много женщин, громко сказал Цзинь-хуа:
— Ты хотела увидеть невесту? Вот она! Побудь здесь, а я скоро приду! — и он быстро вышел из комнаты.
Девушка подошла к невесте, подала ей руку и представилась:
— Меня зовут Цзинь-хуа, а это был мой брат, он самый лучший друг У Чжи, его названый брат.
— А-а-а! — понимающе кивнула головой невеста и подумала: «Не то она говорит, что хочет!»
Цзинь-хуа огляделась. Одни женщины играли в карты, другие курили опиум, третьи — просто болтали. Пожалуй, здесь трудно поговорить с невестой так, чтобы никто не слышал. Она с минуту размышляла, потом сказала:
— Мне надо выйти!
Сян-цзы сразу догадалась, что у гостьи к ней есть дело, и предложила:
— Идем, я тебя провожу! — она взяла Цзинь-хуа за руку и повела ее в чулан, где хранились старые вещи.
— Нам с тобой поручено важное задание! — шепотом начала Цзинь-хуа, когда они прикрыли дверь чулана. — Теперь все важные сообщения товарищ У Чжи будет пересылать через нас. Ты уже знаешь об этом?
— Знать-то знаю, он мне говорил. Но как я буду передавать эти донесения тебе?
— Очень просто. За ущельем есть дорога, но ты иди не по ней, а по тропе, что через лес ведет в Цинлоу. Ты знаешь это селение?
— Знаю.
— Но тебе не надо идти в само селение. Не доходя до него стоит маленькая кумирня…
— Она полуразрушена, — перебила ее Сян-цзы, — и у статуи Будды отбит нос. Эта?
— Точно. Так вот, от этой кумирни вниз ведет тропа, по ней дойдешь до ручья и на берегу увидишь домик. В нем живет дядюшка Ху. В этом домике я и буду брать принесенные тобой донесения. Запомнила все?
— Запомнила!
Но Цзинь-хуа не успокоилась, пока Сян-цзы безошибочно не повторила ей весь маршрут. После этого Цзинь-хуа строгим тоном начала поучать Сян-цзы:
— Ты должна знать, что эти донесения очень важны для нашей Красной армии. Поэтому-то они будут передаваться совершенно другим путем, чем грузы. Доставка донесений — очень почетное и очень секретное задание. Пусть тебе нож к горлу приставят, пусть убьют, но донесение ни в коем случае не должно попасть к врагам! Понимаешь?
— Понимаю! — Сян-цзы с почтением и с некоторым душевным трепетом смотрела на свое юное начальство.
— Но ты не сказала, где нужно прятать донесение, чтобы его не нашли?
— Донесения пишут на очень маленьких клочках тонкой бумаги, и прятать их нужно в бамбуковую палку, заклеив отверстие воском. Кроме того…
Но девушке не удалось закончить фразу. Во дворе раздались взрывы хлопушек и петард, ударили гонги и барабаны. Послышался голос хозяйки:
— Ай-й-я! Почему невеста до сих пор не вышла, уже подали свадебный паланкин!
— Идем быстрее! — недовольным голосом проговорила Цзинь-хуа. — Понесут тебя сейчас в паланкине по деревне, потом все нажрутся, напьются и драться начнут. Радости мало…
— Они забавляются мной, словно обезьяной. Кому это понравится! — в тон ей сказала Сян-цзы, и обе они вошли в комнату.
В окружении женщин невеста появилась в главной комнате, у входа в которую уже стоял свадебный паланкин. Сян-цзы села в него, хозяйка закрыла полог, и под звуки музыки паланкин вынесли за ворота и понесли по деревне. Сделав круг по деревне, носильщики внесли его обратно во двор дома Летающего тигра.