До вражеского берега оставалось несколько метров, когда лодка снова уткнулась в лед. Кирьянов привстал, послушал. Все тихо. Взял весло, нащупал дно. Оказалось не так глубоко: сантиметров 60–70. Не долго думая, шагнул прямо в воду.
Один за другим, держа оружие наготове, разведчики вышли на берег. Приникли к земле, ожидая, что вот сейчас, полоснут из темноты фрицы… Но все тихо. Володя прополз несколько метров. Кусты. Повернулся к Морскому.
— Все в порядке! В случае чего здесь можно будет и бой принять.
Начало было неплохим.
Но разведчиков ждало первое огорчение. Гера снова и снова проверил груз: одной сумки с радиопитанием не оказалось. Кинулись с Володей к лодкам, но они уже были далеко. Кричать?
— Пошли, Костя, обратно: не выдавать же себя из-за сумки!
Распределив груз, разведчики осторожно двинулись вглубь леса.
Через каждые десять шагов останавливались, прислушивались и снова шли на запад. Метрах в ста от берега наткнулись на костер: немецкий патруль. Взяли левее, с километр пробирались гривой, потом спустились в болото. Идти стало трудно. Вода и снег. Обманчивые кочки уходят из-под ног. Вымокли до пояса, вещевые мешки тянут к земле.
Руки заняты, от ветвей обороняться нечем, лица исцарапаны, у Володи то и дело сваливается с головы шапка.
Кончилось болото, ступили на твердую землю. Но обрадовались рано: снова потянулось болото. Правда, стало меньше кустов, зато больше воды и топи. Чтобы сберечь силы, через каждые двести-триста метров садились отдыхать.
Шли всю ночь.
Когда рассвело, выбрали место для дневки — метрах в тридцати от шоссейной дороги. Замаскировались и начали наблюдение за противником.
К концу дня были готовы первые разведданные. Все заметно повеселели.
Командир и его заместитель довольны и новыми ребятами, — Иваном и Егором. Их хорошо обучили работе в тылу врага. Такие перенесут любые трудности!
Володя Кирьянов, 1938 г.
Вечером Центр получил от группы первую шифровку: «В ночь на 1.12 проникли в тыл противника. Продолжаем движение на Запад. Морской».
Чем дальше продвигались, тем скупее становились записи в дневнике заместителя командира.
«22 декабря 1943 года. Началась блокировка. Вышли из Игналино на Городиловичи.
23–24-го. Вели бой в Городиловичах, отошли на Ардавское.
25–26-го. Вели бой в Ардавском.
27–28-го. Вышли из блокировки, переход в Латвию. Переправа через Речец вброд».
К концу этого перехода южнее города Зилупе разведчики встретились с партизанской бригадой, которая стала их базой.
Первым делом надо было легализовать в Риге Лушкина и Казанцева, снабдив их надежными документами. Позднее, возвратясь на Большую землю, Морской так писал об этом в своем отчете:
«Мне удалось получить документы, дающие право на проезд по железной дороге, справку от начальника гестапо о неприкосновенности личности, временные и восьмигодичные паспорта… Если бы полиция Риги захотела проверить, то получила бы положительный ответ и характеристику о запрашиваемом из той волости, которую я указал в качестве постоянного места жительства».
Послать разведчиков в Ригу Морской в то время не успел. Началась очередная карательная экспедиция. В таких условиях даже самые надежные документы могли подвести. Морской принял новое решение: пробиться в район Мадоны вчетвером, оттуда в Ригу направить Ивана Коледу (Коледа был рижанином и до войны работал на железной дороге), а на месте, в районе Зилупе, оставить Лушкина и Казанцева, поручив им контроль за перевозками противника по железным и шоссейным дорогам Резекне — Идрица.
Группа Лушкина «вписалась» в Зилупе довольно благополучно. Хозяин квартиры Кравченко, у которого они остановились, донес, было, в полицию, что какие-то двое подозрительных ищут работу. Но полиция сделала внушение Кравченко, отнесшемуся без достаточного уважения к документам квартирантов, выданных самим гестапо.
Лушкин передавал в Центр:
«3 января 1944. В Зилупе выгружено 30 вагонов боеприпасов, которые хранятся в станционных складах».
«Со 2-го по 8-е января через Зилупе на Идрицу проследовали: 2-й охранный батальон, 214-й и 285-й батальоны латышских „добровольцев“, подразделения СД».
Лушкин уверенно расширял связи. Помня о задании основной группы, он радировал:
«Передайте Морскому, если нуждается, дам несколько рижских адресов».
А группа Морского, собирая данные и отправляя их в Центр, постепенно продвигалась на Запад.
«3 января 1944 года. В пути по Латвии. Пятая дневка, в болоте, — писал Кирьянов. — Переправа через речку по-пластунски.