Он сказал о себе всего несколько слов, но в этом ладном парне чувствовалась такая скрытая сила духа, что я сразу поверил ему и потом никогда не раскаивался.
На тропинке, ведущей к селу Рзи, послышались шаги— то возвращался Степан Семенович.
— Кто эта девушка, Степан Семенович! — задержал я Маклакова.
— Это учительница из села Срубы. Очень энергичная и решительная особа, — тихо сказал Степан Семенович. — Между прочим, — добавил он и на секунду сделал паузу, — жених Марии Вацлав Чижек работает старшим стражмистром государственной полиции в Праге и часто приезжает сюда.
— Что вы хотите этим сказать, Степан Семенович?
— Я говорю, что Чижек работает в пражской полиции и, насколько мне известно, он очень порядочный человек.
— Спасибо, Степан Семенович. Это очень интересно.
Спать Маклаков устроил меня на крошечном чердаке своего домика, где в углу был пристроен топчан и лежало старое, но чистое пуховое одеяло.
Когда ранним утром, хорошо выспавшись, я спустился в сени, там уже хозяйничал Вася Жеребилов. Завтрак был готов. Вася позвал в кухню Бердникова и Конькова, которые тоже ночевали у Маклакова.
После завтрака я попросил Жеребилова показать, где расположена землянка, в которой, как он говорил, прячутся четверо бежавших из плена. Вскоре вместе с Бердниковым и Коньковым мы шагали по лесной тропинке, ведущей круто в гору.
Вышли на крохотную полянку.
— Ну, вот мы и пришли, — сказал Жеребилов и лукаво улыбнулся, как бы предлагая нам самим догадаться, где землянка.
— А где же землянка? — не выдержал Бердников.
Вася подошел к одной из сосенок, ничем не выделявшейся среди множества таких же, обеими руками ухватился за ствол и приподнял ее вместе с корнями. Оказывается, деревцо было посажено в неглубокий ящик, набитый землей и сверху обложенный дерном. Сужающийся ко дну ящик плотно прикрывал вход в землянку.
Вася осторожно отставил ящик в сторону, нагнулся над входом и негромко окликнул хозяев.
Их было четверо молодых и крепких парней. Все они действительно были младшими командирами. Петр Журов был старшим сержантом, сапером. В саперных частях служили сержанты Солодовников и Жирный. И только Николай Рогозин был артиллеристом.
Они все вместе бежали из одной колонны, когда она остановилась на ночлег в селе Горные Елени. Случилось это две недели тому назад. Два дня скрывались в лесу. Потом решили выкопать в земле нору, тщательно ее замаскировать, чтобы ни один черт не смог ее обнаружить, и пересидеть в ней холода.
Я смотрел на них, слушал монотонный рассказ Журова и все время думал о том, стоит ли их судьбу связывать со своей работой, можно ли вполне положиться на этих людей, всей инициативы которых хватило только на то, чтобы выкопать для себя тайник и спрятаться, затаиться в нем.
— Так что же вы собираетесь делать дальше?
Журов неуверенно глянул на своих товарищей, как бы ища у них поддержки:
— Пока поживем тут, а там видно будет…
— Значит, будете сидеть и ждать, пока Красная Армия окончательно разобьет фашистов. Вся страна напрягает силы, а вы, как кроты, закопались в землю и ждете конца войны! — я разозлился. — Так вот, слушайте. Вы все — командиры Красной Армии. Никто вас этого звания не лишал и обязанностей с вас не снимал. Я майор Красной Армии и как старший по званию требую, чтобы вы и здесь, в тылу врага, не сидели сложа руки.
— Да мы что… Разве мы против этого, — заговорил Журов. — Но что делать?
— Даю вам первое задание. Поскольку вы саперы, соорудите где-нибудь в этом районе леса тайник. Выкопайте яму кубометров на пять-шесть, обложите ее со всех сторон деревом и очень тщательно замаскируйте. Задача ясна?
— Это все понятно, товарищ майор. Все будет выполнено за двое суток, а дальше что?
— А дальше получите новое задание. Без работы не останетесь Старшим группы назначаю старшего сержанта Журова. Есть еще вопросы?
— Все ясно, товарищ майор, — голос Журова окреп. — Только разрешите узнать: вы тоже бежали из плена, или…
— Всему свое время, Журов. Потом будете знать все, что вам положено.
Оставив Василия Конькова с группой Журова, мы с Бердниковым пошли в сторону города Хоцень. Жеребилов вернулся к Маклакову.
Часа через два быстрого хода мы уже подходили к восточной окраине леса, возле которого раскинулся город Хоцень.
Одна из улочек города протянулась по левому берегу реки Тихая Орлица до самой железной дороги. Над городом возвышалось несколько кирпичных заводских труб, серая башня костела, в центре города — башня ратуши с острым шпилем. Справа от нас, сразу за двухколейной железной дорогой Прага — Брно, виднелись корпуса какого-то крупного завода.