В большой светлой кухне, которая, очевидно, служила и столовой, за столом с газетой в руках сидел кряжистый крепкий старик. Возле плиты хозяйничала пожилая женщина. Когда она повернулась в нашу сторону, я узнал в ней ту старушку, с которой сидели на одной скамейке в скверике в тот день, когда через Хоцень гнали колонну военнопленных.
— Это мои тато и мама, — сказал Гоудек и, предложив нам присесть, стал мыть руки.
— Гоши, маете глад? — спросил он, покончив с умыванием и подходя к большому кухонному столу.
Кулганек вопросительно глянул на меня.
— Так, ясно, — сказал Гоудек и достал из шкафа большой кусок ветчины и длинный узкий нож. Точными, неуловимо быстрыми движениями нарезал одинаковые тонкие ломтики, затем взял узкую тарелку, подхватил ножом горку нарезанной ветчины и бросил ее на тарелку так ловко, что кусочки улеглись на свои места, как будто их долго и тщательно раскладывали.
Мы не успели моргнуть глазом, как в руках у Гоудека уже появилась бутылка сливовицы.
Гоудек придвинул ближе к нам с Кулганеком тарелку с ветчиной, поднял свой стаканчик.
— Заяты? — спросил он, глядя на меня.
— Нет, — ответил я.
Гоудек удивленно поставил стаканчик на поднос. Дверь вдруг распахнулась, и в кухню вбежал мальчик лет четырех, удивительно похожий на Богуслава. За ним вошла молодая женщина в белом клеенчатом фартуке и клеенчатых нарукавниках.
— Добрый день, Стаида, — сказала она певучим голосом Кулганеку. — Добрый день, — кивнула в мою сторону.
Гоудек пригласит нас с Кулганеком в соседнюю комнату. Плотно прикрыв за собой дверь, он уселся возле меня и приготовился слушать.
Тщательно подбирая слова, медленно, чтобы Гоудек все понял, я объяснил ему, кто мы, сказал, что мы надеемся на Гоудека и рассчитываем получить от него помощь…
— Я все сделаю, что в моих силах, — горячо заверил Гоудек. — Скажите, в чем вы нуждаетесь? Может быть, вам нужны деньги?
— Нет, деньгами мы обеспечены. А вот продовольствие нам нужно. Разумеется, все расходы по его приобретению мы оплатим.
Гоудек рассказал, что доставать продовольствие будет нелегко — все продукты отпускаются по карточкам при строгом учете. Особенно мизерны нормы на мясо и жиры.
— Но, — заверил он, — для святого дела будет и мясо и колбаса.
Здесь я впервые услышал это выражение: «святое дело». Потом пришлось сталкиваться с ним постоянно. На другой же день Гоудек доставил в избушку Маклакова килограммов десять сухой колбасы. Затем такие поступления от него стали регулярными.
Богуслав Гоудек.
Избушка Маклакова была для нас на первых порах очень удобным пунктом, где можно было наладить знакомство с интересными для нас людьми, можно было отобрать наиболее подходящих, наиболее боевых ребят.
Не желая на первых порах расширять свою группу, мы направляли таких отобранных людей в группу Петра Журова и группу лейтенанта Михаила Волкова, с которым быстро наладили связь. Хотелось, чтобы эти люди на всякий случай всегда были под рукой. Нужно только было их вооружить, а затем можно было бы использовать для диверсионной работы.
Но особенно важны были для нас знакомства с местными людьми — учителем Долежалом из села Добжиков, жителями этого же села Ирасеком и Аленой Новотной, жителем села Ярослав Штефеком, бывшим капитаном чехословацкой армии Сейдлом из города Хоцень.
Однажды вечером пришел к Маклакову житель села Срубы Инджих Штейнер. Мы долго с ним беседовали. Штейнер рассказывал о своей жизни, о семье, о работе и между прочим упомянул, что его брат Франтишек уже долгое время работает на авиационном заводе в городе Хоцень. Это меня заинтересовало, и я попросил Штейнера познакомить меня с братом.
Поговорив со Штейнером и убедившись окончательно в том, что ему можно довериться полностью, я сказал ему, что являюсь не сбежавшим из плена, а советским парашютистом, и меня интересуют некоторые сведения военного характера.
Штейнера это сообщение удивило и обрадовало. Платя откровенностью за откровенность, он тут же рассказал, что в Хоцени действует коммунистическое подполье и его брат связан с ним.
Договорились, что завтра вечером Инджих приведет своего брата в хату Маклакова.
На следующий день мы запросили Центр и получили разрешение связаться с подпольной организацией. С волнением, тревогой и надеждой ждали мы предстоящей встречи.
Поздно вечером, выставив посты на опушке леса и на окраине села Рзи, — вот и пригодилась группа Журова, — мы с Пичкарем пошли к Маклакову.
Долго тянулось время тревожного ожидания. Наконец пришел Иван Сапко и вместе с ним рослый чех, назвавший себя Франтишеком Штейнером.