"Должно быть, я выгляжу со стороны вполне лояльным гражданином, посещая храм, ставлю свечки святой деве", - вновь усмехнулся Алексей.
Между тем хор смолк. Ксендз скрылся за занавесом. Толпа стала редеть. На каменных плитах застыли в земном поклоне несколько старческих фигур.
Готвальд прошел мимо Алексея, не поворачивая головы, шепнул:
- Иди за мной.
У опустевшего клироса он скрылся за какой-то низенькой дверью. Алексей оглянулся - в костеле осталось с полдюжины молящихся - и двинулся по направлению к дверце.
В маленькой комнатке с низким сводчатым потолком Готвальд был один.
- Нечего сказать, нашел подходящее место, - Алексеи пожал Готвальду руку.
- Вполне подходящее. Мой начальник очень набожный, требует, чтобы мы посещали церковь Я назвался католиком и теперь по воскресеньям смогу приходить сюда.
- Ты думаешь, здесь безопасно?
- Вполне. Ксендз мой дальний родственник - мать у меня наполовину полька. К тому же ты пришел, чтобы загнать мне крупную партию табака. Ты спекулянт, человек солидный и, если кто войдет, держи себя соответственно. Правда, глядя на тебя, - смеясь, добавил Валентин, - не скажешь, что дела у тебя идут блестяще.
- Я только начинающий, - в тон ему сказал Алексеи, - подожди, у меня будет котелок на голове, манишка, сигара во рту и... что там еще полагается иметь солидному предпринимателю?
Валентин машинально достал пачку сигарет.
- Ты что, - остановил его Алексей. - Здесь же храм!
- Ах да!
Готвальд хотел было спрятать пачку в карман, но Алексеи попросил:
- Поделись, брат, со мной. Ведь я не на довольствии...
Валентин отдал ему всю пачку.
- Мне нужно сообщить тебе кое-что важное - Он перешел на серьезный топ.
- Догадываюсь, что не зря мы встретились.
- Я познакомился с одним немцем - Вилли Малькаитом. Он обслуживает офицеров связи, прилетающих из Берлина. Оказалось, что он, как и мой отец, из Дрездена. Несколько раз я его подбрасывал в город, тут у него живет какая-то зазноба. За это он снабжает меня сигаретами... Он приставлен к двум оберстам, которые по очереди раз в неделю прилетают в Ретунь. Фамилия одного Фукс, другого - Ланге. Запомни: Фукс и Ланге.
Алексей кивнул головой.
- Так вот... Через своего нового приятеля я узнал, что "юнкерс" с Фуксом или Ланге прилетает, как правило, в час дня. Я подаю машину прямо к самолету и везу к гостинице. Ты ведь знаешь, как у немцев все по строгому расписанию. Распорядок тут такой. В час дня прилетает самолет. Я жду на летном поле и везу в домик для приезжающих. Затем душ - двадцать минут, обед - пятнадцать минут, отдых - час.
- А после? - спросил Алексей, испытывая неожиданный прилив нежности к этому аккуратному, толковому человеку.
- Иногда я еду на Новые Выселки, знаешь? Это километрах в ста отсюда. Там, видимо, какой-то важный штаб. Какой, пока еще не знаю. Но чаще всего офицеры собираются в большом здании на самом аэродроме...
- Кто они, эти Фукс и Ланге?
- Точно не могу сказать. У каждого всегда при себе большой желтый портфель... Скорее всего офицеры связи из крупных штабов.
- Вот оно что!
- Думаю, что именно так. Судя по тому, с какой почтительностью к Фуксу и Ланге относятся даже генералы...
Алексей пристально посмотрел на Готвальда и медленно проговорил:
- Ты принес очень важные сведения, Валентин.
Ты даже сам не подозреваешь, как они важны...
* * *
В знойный июньский полдень к шоссе, ведущему на аэродром, в трех километрах от контрольно-пропускного пункта, вышел немецкий офицер в новом, видимо, только сшитом мундире со знаками отличия майора. Сосновый бор начинался прямо от обочины дороги.
Подтянутый, чисто выбритый и даже благоухающий духами, офицер посмотрел в обе стороны пустынного шоссе, затем нырнул в кусты, нагнулся и, достав из кармана кусок сукна, старательно, до блеска начистил запылившиеся сапоги.
Солнце палило. Дышать было трудно. От сосен тек горьковато-терпкий смолистый запах. В покойную полуденную тишину тревожной нотой вплетался далекий, еле слышный рокот самолетов.
Офицер вытер носовым платком блестевшее от пота лицо и еще раз оглядел шоссе.
Над раскаленным асфальтом дрожало марево.
Ю-52 приземлился в 13.03 и подрулил к краю летного поля. По трапу неторопливо сошел полковник Фукс, седой краснолицый офицер в блестевших на солнце очках. Фукс выкинул руку, приветствуя военных, столпившихся у трапа, и направился к черному "опель-капитану". Валентин почтительно открыл перед ним дверцу.
Фукс кивнул ему как старому знакомому.
Десять минут спустя "опель" остановился у домика для приезжающих.
Готвальд снова услужливо распахнул дверцу машины и на отличном немецком языке пожелал оберсту хорошего отдыха после утомительного полета.
Однако Готвальд не повел машину в гараж. Он поднял калот и принялся возиться в металлических внутренностях автомобиля, дышавших жаром. Руки слегка дрожали, нервы были напряжены; когда рядом послышался шорох шагов, он обернулся слишком резко.
К счастью, проходивший мимо обер-лейтенант не обратил на незадачливого шофера внимания.
Валентин закончил осмотр машины, закурил и пошел в гостиницу. В вестибюле, застланном коврами, было прохладно и тихо. Журчал, приемник в углу:
скрипка плела капризное кружево мелодии...
В коридоре Валентин столкнулся с добродушным румяным Вилли. Одного взгляда было достаточно, чтобы убедиться, что Малькайт - любитель пива, карт и девочек. Осторожно ступая, он нес перед собой поднос с кофейником, маленькую чашку, какие-то тарелки, прикрытые накрахмаленной салфеткой.
Упитанные щеки Вилли раздвинулись в улыбке.
- Скучаешь? - подмигнул он Готвальду.
- Что делать? - пожал плечами тот. - Хоть бы переброситься с кем в картишки...
Лицо Вилли приняло озабоченное выражение.
- Сейчас не могу, сам видишь, - он показал глазами на поднос.
- Понимаю, - Валентин сочувственно вздохнул. - Такая жарища, в горле пересохло. Совсем сморило!
Эх, неплохо кофейку выпить, а то заснешь еще в машине.
- Пожалуйста, - Вилли не растерялся.
Поставив поднос на маленький столик, денщик достал из кармана складной металлический стаканчик, снял крышку с кофейника. Из него вырвалось облачко горячего пара. Валентин с наслаждением втянул запах, зажмурил глаза.
- Какой аромат!
- Настоящий мокко, только что помолотый, - пояснил Вилли, наливая кофе в стаканчик и передавая кофейник Валентину.
И вдруг крышка кофейника выскользнула из рук Готвальда и, гремя, покатилась под диван.
Валентин извинился за свою неловкость и продолжал мелкими глоточками отхлебывать кофе.
- Подержи-ка! - Малькайт нагнулся, чтобы поднять крышку. - Эх, черт, далеко закатилась! - И полез под диван.
Готвальд неотрывно глядел на Вилли, а тот все никак не мог дотянуться до упавшей крышки.
Валентин проворно сунул руку в карман. В ладони у него оказались таблетки, которые он торопливо бросил в дышащий паром кофейник.
Отдуваясь, Вилли вылез из-под дивана.
Водворив крышку на место, он заторопился.
- Побегу, - бросил он приятелю и, еще на мгновение задержавшись, спросил: - В субботу подбросишь к девчонкам, а?
- Обязательно! - заверил его Валентин. - А ты не знаешь, когда сегодня потребуется машина твоему начальству?
- Думаю, через час с четвертью. Полковник собирается отдыхать. А что?
- Да что-то капризничает карбюратор. Хочу заехать в гараж.
- Валяй, дружище! Да смотри не опоздай.
Как только Малькайт скрылся за дверью второй справа комнаты, Валентин выскочил на улицу, сел в свой "опель" и рывком взял с места.
* * *
Гостиница для приезжающих находилась метрах в пятистах от контрольно-пропускного пункта. Готвальд до конца утопил педаль газа. "Опель", разрывая в куски свистящий ветер, торопливо глотал серую ленту шоссе. Мелькали красноватые стволы сосен. Охрана хорошо знала Валентина в лицо, тем не менее при выезде за ворота у него тщательно проверили пропуск.