— Дамы, господа, уважаемая братва! С удовольствием представляю вам нашего коллегу и друга из Японии, главу Токийской Якудзы господина Тераучи, который прилетел к нам, чтобы поздравить нашего Толяна с днем его рождения!
Застолье довольно долго врубалось в смысл сказанной фразы, но это не помешало никому долго и обстоятельно хлопать в ладоши, отчего японец слегка смутился.
— Вообще-то ему надо прописать «штрафную»! За то, что опоздал! — проорал кто-то особо умный. Но его, как ни странно, не поддержали.
Тераучи поднял рюмку с водкой, повернулся к Толяну, и тут тот же умник схлопотал от не поленившегося встать Вована подзатыльник, крикнув:
— А встать тебе западло?
— Он стоит! А ты, — раздался шлепок, — лежишь! Надолго, причем!
— Уважаемый Толян-сан! — начал свою речь гость. — К моему глубочайшему сожалению, я не имел чести быть знаком с вами раньше! Но, как говорит наша пословица, «когда ученик готов, учитель приходит». Познакомившись с мужественными воинами, которые считают вас своим другом и склоняют перед вами голову в знак глубочайшего уважения, я понял, что не могу жить, не высказав вам своего преклонения! Позвольте мне от чистого сердца преподнести вам небольшой подарок, как знак моего глубочайшего поклонения пройденному вами Пути!
Его спутник встал, подошел к внимательно слушающему мой перевод на русский перевод Мицуко на английский Толяну, и с поклоном вручил ему небольшую коробочку.
— Это мобильный телефон, сделанный в одном экземпляре на заводе моей корпорации «Мицубиси» специально для вас! — поклонился Тераучи.
Толян открыл коробочку, и присвистнул: телефон оказался довольно увесистым. Так как был сделан из золота и украшен драгоценными камнями. На мой взгляд, просто бесподобно красиво. Дав всем полюбоваться на произведение искусства на своей ладони, он поблагодарил улыбающегося японца и поднял за него тост…
…К часу ночи застолье сорвалось с последних оставшихся тормозов: большая часть оставшихся за столом мужчин с ностальгией вспоминало свои ходки под блатные песни приглашенных певцов. Костян с Тераучи сравнивали свои наколки, пытаясь найти какие-то непонятные мне аналогии между количеством голов у дракона на спине японца и количеством куполов на груди Костяна. Второй японец мило сопел в углу комнаты, лежа на полу и обнимая во сне подаренный кем-то Толяну телевизор со знакомой, а потому родной надписью «Тошиба». Вован, Гоша и еще человек десять парились в баньке во дворе, то и дело выбегая голышом из парилки и с воплями прыгая в бассейн с холодной водой. Дамы давно удалились в другую гостиную, где пили кофе и о чем-то трепались. А может, что-то примеряли. Точно не знаю, так как их просто не было видно. А я с Толяном сидел в кресле у растопленного камина и разговаривали о жизни. Правда, темы разговора утром не смогли вспомнить ни он, ни я, но все равно было классно…
Потом кто-то выдвинул идею съездить на рыбалку, и кортеж из двадцати с лишним лимузинов рванул на бассейн к Юрасику. А там началось такое, что у меня поутру вызвало тихий ужас: уже в первые пять минут пребывания на комплексе Тераучи заметил плавник единственной оставшейся в бассейне акулы. Потребовав поднять защитную сетку, чтобы «посмотреть в подлые глаза убийцы», он вдруг потерял равновесие и упал в воду. Не желая «скармливать друга рыбке», ему на помощь с гиканьем прыгнул Вован, треснул акулу по голове сорванным с пожарного щита неподалеку брандспойтом, и начал заматывать бьющуюся в истерике хищницу тянущимся за ним шлангом. Тераучи, подумав, что акула обижает Вована, рванулся на помощь с криком «Банзай!», выхватив откуда-то нож. Туда же прыгнул и я, предусмотрительно прихватив с разделочного стола находящейся рядом кухоньки здоровенный тесак. Мой подвиг повторило еще десятка полтора здоровенных пьяных мужиков. В итоге более чем двухметровую акулу искромсали на куски, запихнули ей в пасть не только несчастный брандспойт, явно не предназначенный для гастроскопии, но и метров десять шланга. Кроме того, «бедной рыбке», как потом страдал Юрасик, заживо отрезали плавники, половину хвоста, выкололи оба глаза. А так же забили в жабры чей-то малиновый пиджак и, почему-то, ботинок.
Правда, и нам немного досталось: практически у всех о ее жесткую шкуру руки стерлись до крови. Вовану «плавучая скотина» не сильно, но разодрала правую ногу, Тераучи — живот и левую руку и ногу, а Гоша, половину сражения крывший рыбину отборнейшим матом и бьющий ее по голове откуда-то взявшейся сковородой, утонул. Но не надолго: я его спас. Что в мутной от крови воде было не так то легко.
В общем, возбужденные славной победой, герои потребовали зажарить «потерявшего нюх» хищника, и вскоре, перестав потрясать зажатыми в кулаках ножами, снова вонзили их во врага. Но уже в жареного. И продолжили ему мстить!
Обожравшись и упившись, потрепанная, но не побежденная компания рванула обратно на дачу, так как там еще оставалось море водки, которую ну нельзя было оставлять неведомым, но от этого не менее подлым злоумышленникам. И мы ее уничтожили. Сами! Не жалея своей печени и рассудка…
Утром, кое-как опохмелившись, я был жестоко избит и засунут под диван тремя разъяренными фуриями в лице обычно милых и добрых Татьяны, Людки и Юльки. Оказывается, скотина Юрасик показал им запись с камеры наблюдения над бассейном с акулой! И им, видите ли, это не понравилось! Надо же, какие фифочки! Всем понравилось, а им — не понравилось! Увы, мои объяснения приняты не были, и избиение продолжилось. А, учитывая мое состояние после попойки, даже не избиение, а пытка!