Петр Семенович нехотя убрал катану в ножны и принял из рук сына оружие. Судя по его взгляду, подарок пришелся ему по сердцу:
— Спасибо, сынок! Уважил!
— А это тебе, мама! — перед Егоровной на стол легли три свертка. — В одном свертке для тебя сарафан и шаль, какие ты любишь! Во втором — шуба; я думаю, тебе понравится! А в третьем — платье на мою свадьбу! С обувью и всякими побрякушками! Я забирал твое старое платье в прошлый приезд, и мне все пошили по нему! Иди, примерь, а девочки тебе помогут!
— А это тебе, Генка! — он протянул другу спиннинг с огромной коробкой со снастями, катушками и тому подобной мелочью. — Рыбачь на здоровье!
— А не сломается? — аккуратно потрогал тонкое удилище парень, потом, почувствовав, что оно упруго пружинит под его пальцами, зажал один конец спиннинга ногами, а второй согнул рукой до пола: — Ни фига себе, не ломается! Спасибо, братан! Век не забуду!
— Тут еще куча всякого для всех наших, просто у меня времени не много все это раздавать, так ты разнесешь потом, ладно?
— Не вопрос! С удовольствием! А кому что?
— А там везде написано! Не перепутаешь!
В этот момент в комнату втолкнули донельзя смущенную Марью Егоровну, и у ее супруга отвалилась нижняя челюсть: его жена могла соперничать со многими голливудскими звездами! Все еще эластичная от жизни на природе кожа, почти полное отсутствие морщин, не по годам подтянутая фигура в сочетании с элегантным платьем, туфелькам на небольшом каблучке и драгоценностям делали ее похожей на какую-нибудь английскую светскую львицу лет тридцати пяти! Девчонки зачесали ей волосы в высокую прическу, оставив пару локонов свисать вдоль висков, слегка подвели ей глаза и подкрасили губы. И теперь счастливая женщина стояла в дверях и плакала, глядя на побледневшего мужа и молчащего сына.
— Плохо, да? — сквозь закушенную губу почти простонала она и с мукой в глазах затравленно посмотрела на себя. — Пойду, сниму все это…
— Да ты что, Машенька! — наконец пришел в себя Семеныч. — Только попробуй! Ты помолодела лет на тридцать! Я просто вспомнил, какая ты была красивая, когда сказала, что у нас будет сын! Ты сейчас точно такая же! — он подкинул ее на руки и закружил по комнате.
Потом остановился около довольного Вована и отвесил ему звонкую затрещину:
— Раньше надо было думать! И дарить такие подарки! Посмотри, какая мать красивая! — потом пару раз поцеловал жену и снова повернулся к сыну: — Молодец, сынок! Огромное тебе спасибо! Прости старого за рукоприкладство, это я так, от души!
— Да что ты, батя! Всегда пожалуйста!
— Точно? — хитро посмотрел на сына отец.
— Только на сегодня, пожалуй, хватит! — тут же спохватился Вован. — Голова ж гудит!
Утром, после традиционной попойки, к которым я стал уже привыкать, мы распрощались со всем населением маленькой деревушки и, рассевшись по машинам, рванули в Красноярск.
Во время успев к рейсу, мы благополучно продрыхли весь полет, и, прокатившись на лимузине Толяна, окунулись во все продолжающуюся пьянку.
Мигелито, с Юрасиком успевший вместе с неутомимым японцем посетить все обязательные мероприятия, включая охоту в Дагестане, ралли в Сибири и еще кучу всего интересного, периодически икая, честно попытался нам это все пересказать. Увы, из-за большой разницы в содержании алкоголя в крови мы почти ничего не поняли. И, не желая оставлять друга недопонятым, с порога принялись за восстановление алкогольного баланса.
Догнавшись до его уровня, мы выслушали ставшим таким понятным монолог. Особенно интересный в той части, когда его задержали милиционеры для проверки личности:
— Вылезаю я из машины, чтобы отлить! — икая, начал Мигелито. — Пива пили много! И оно подошло к концу. Ну, я Юрасику говорю, что пора, где, мол, тут туалет, а он мне что-то мычит типа «Спроси там у прохожих!»! А я же по-вашему не понимаю! Но что делать? Пришлось спрашивать! Да, опять, вылезаю я из машины, а там…
— Ты чо, два раза вылез? — уточнил Вован, выжрав очередной стакан водки.
— Не, это я уточняю! Просто слова какие-то скользкие и путаются, путаются! Не поймешь, какое за кем! Ну, это лирика! В общем, на чем я остановился?
— Наверно, на улице! — помог ему я.
— Точно! Ну, я к какому-то парню с пивом «Гиннес» подхожу и спрашиваю его, мол, где тут можно отлить! А он меня не понимает! А у самого пиво в руке! Как он его пьет, если название на английском? Не понятно!
— А чо тут не понятного? — влезла в разговор почти трезвая Юлька. — Он же пьет не название, а пиво!
— Точно! — удивленно отозвались все мы. — Надо же!
— С ума сойти! Ну, я показываю ему жестами, что у меня полный живот, что ищу где можно его сделать плоским, а он мне показывает, мол, спроси у женщин! Ну, думаю, варварская страна, порядков не знаю, придется спрашивать! Поймал какую-то девушку, показал ей, что мне надо, а она мне тычет на какое-то здание! Я поблагодарил, еле до него добежал, а там — роддом! Меня оттуда выгнали взашей, когда я им показал свою пантомиму! И еще орали что-то непонятное, типа слов «Гей», «Хамелеон» и еще какие-то слова, который любят так часто повторять братки Вована, когда ругаются.