— И тем не менее вы видели: саперы опоздали, со своей задачей в срок не справились. Почему же вы выполнение своей собственной задачи поставили в зависимость от их действий, следовали предписанию, которое было уже явно нарушено — пусть и не по вашей вине? У вас же вездеходные, плавающие машины, — неужели так и не возникла мысль форсировать реку с ходу, не ожидая наведения моста?
— Мелькала такая мысль, товарищ генерал. Но ведь форсирование вплавь тоже требует разведки и подготовки маршрута, а берега там ненадежные. Я и решил, что вплавь мы ничего не выиграем, зато часть машин можем посадить в трясине. Если б знал, что саперы целый час провозятся с переправой!
— Командир обязан предвидеть. И он сумеет быть готовым ко всему, если заранее рассчитывает не на лучшее, а на худшее из того, что может произойти. Это, во-первых. А во-вторых, надо хорошо знать не только свои возможности. Вот для себя вы сразу учли сложность берегов и сделали самый легкий выбор — подождать в надежде на саперов. Но разве те же берега не осложняют работу саперного подразделения? Почему вы об этом не подумали? А если подумали и просчитались — тоже плохо. — Генерал оглядел офицеров и негромко продолжал: — Я прошел многие испытания, и вы уж мне поверьте: война не признает «чистых» танкистов, артиллеристов, мотострелков, инженеров, штабистов, связистов и даже «чистых» авиаторов. Офицеру переднего края, особенно общевойсковому офицеру, приходится выступать во многих лицах, а уж разведчиком, сапером, связистом, ремонтником, санитаром, водителем ему надо держаться на уровне профессионала. Чем больше знает и умеет командир, тем увереннее он в обстановке боя, а значит, тем безошибочнее его действия. Вообще, должен сказать, профессия наша особая. Вести людей в бой, через смерть, к победе — это, я вам скажу, ответственность огромная. Раз уж ты взвалил её на себя, будь в своём деле академиком. И неважно, сколько звездочек при этом на твоих погонах, больших или малых… Но мы отвлеклись, вернемся к переправе. Итак, если бы комбат безошибочно определил время, необходимое саперам на устройство моста, он, вероятно, решился бы поискать свой путь на другой берег. Решились бы, товарищ капитан? Только честно.
Молодой офицер смущенно улыбнулся:
— Возможно, товарищ генерал. Во всяком случае, попытаться не мешало.
— Вот! — генерал прихлопнул карту ладонью. — Вот именно — попытаться вам следовало сразу, как только обнаружилось, что мост не готов. И попытку должен был предпринять тот самый командир дозора, который первым вышел к реке. Вы не отважились даже на малый риск и, возможно, упустили свой победный шанс.
— А если бы машина застряла?
— И что из того? У вас же их не две и не три. Оставить на ней водителя, остальных — пересадить на другие. Смотрите: даже по карте видно, что в двух километрах от переправы рельеф берегов совсем иной. А что два километра для ваших машин! Послать одну роту в обход, пусть бы она даже воспользовалась переправой соседа, а затем вернулась на маршрут батальона, захватила выгодный рубеж и удерживала до вашего подхода с главными силами. Вот вам второй шанс, который вы не реализовали.
На обветренном лице молодого комбата выступили розовые пятна, он неуверенно спросил:
— Но, товарищ генерал, как мог я самовольно изменить маршрут движения хотя бы одной роты батальона? Взять на себя такую ответственность…
— Эх, дорогой мой капитан, — вздохнул генерал, — своим вопросом вы себя с головой выдаете: учения, мол, они и есть учения, стоит ли брать на себя лишнее? Действуй, как тебе заранее предписано, и что бы там ни случилось — головы не снимут. Куда хуже, если своё придумаешь, да не дай бог что случится. А на войне, брат, ответственностью командира определяется исход боя. Там голову клади, за любую ниточку хватайся, а бой выигрывай. Попытайтесь свои действия с этой точки зрения оценить. Учения ещё не кончились — так что желаю вам трудных ситуаций.
Комбат ушел озадаченный. Генерал медленно складывал карту. Кто-то из офицеров штаба заметил:
— Молодой. Хватки маловато, решительности — тоже. Жизнь научит.
— Жизнь? — Генерал Рязанский глянул на собеседника, на минуту задумался. — Жизнь, дорогой мой, не всегда учит тому, чему надо бы. С кем ведь поведешься. Вот вы сказали «молодой». А молодому только и дерзать. И парень ведь неглупый, и батальон сколотил, что надо, чего бы, кажется, ходить с оглядочкой? Набрался, значит, от иных премудрых пескарей. Предписано тебе идти по мостику — вот и сиди, не высовывайся, жди, когда его наведут. Бой-то все равно условный. На войне там и рядовой необстрелянный не забывал первой заповеди: упредил — победил. У нас в корпусе, случалось, и двадцатилетние командовали батальонами. Конечно, опыта не хватало, знаний, обжигались в боях, но вот такого, чтобы командир сложа руки поджидал, когда ему кто-то путь-дорожку проложит, ей-богу, не упомню.