Одолели ещё один перевал, дорога снова уводила вниз. Хребты стали словно бы разбегаться, лейтенант примолк, сосредоточено оглядывая серые дувалы, зеленые кущи садов, прячущих редкие кишлаки. В голубоватом мареве просторного межгорья открылся большой оазис, в зелени проглянули городские строения.
— Считай, первый этап одолели. — Лейтенант откинулся на сиденье. — Не устал, Виктор Сергеич? А то могу подменить на втором переходе.
Васильев перехватил взгляд офицера и прочел в нём то самое, что взволновало его сегодня больше душманской стрельбы: «А ты ничего парень…» Он отрицательно качнул головой.
— Не устал, товарищ лейтенант. Да и с чего бы?
— Тогда я, пожалуй, после привала пересяду к Абдылдаеву. Он сегодня впервые в большом рейсе, сам знаешь — дальше дорога посерьёзнее. В смысле поворотов.
Васильев молча кивнул. Он понял: лейтенант окончательно поверил в него.
На привале у диспетчерского пункта долили баки машин. Три бензовоза ушли на государственный склад горючего, из этого городка им возвращаться обратно. С сержантом обменялись адресами. Подошел попрощаться и усатый афганец — дальше он поедет с другой колонной. Сияя белозубой улыбкой, показывал зенитчикам большой палец.
— Хорошо душмана сшибал!
Уходя, афганец несколько раз оглядывался, махал рукой. Васильеву даже взгрустнулось. С сержантом они, наверное, ещё встретятся, а с этим усачом едва ли. Даже малознакомые люди становятся близкими, если ты хоть раз делил с ними общую опасность.
Обедали консервами и сухарями, запивая остывшим чаем из фляжек. На общем построении водителей, экипажей и расчетов охранения начальник колонны, уточнив обстановку и порядок движения на втором этапе рейса, назвал тех, кто отличился в пути, особенно при отражении душманского нападения. Вслушиваясь в незнакомые фамилии командиров и солдат охранения, Виктор вдруг замер.
— …Водителя транспортной машины рядового Васильева за находчивость и смелость при спасении подбитого бензовоза представляю к государственной награде. По окончании рейса выпустить о нем специальный «боевой листок»…
Сначала он обрадовался — выволочки за опасный риск, значит, не будет. Но тут же стало неловко. Чем он лучше других? И что такое особенное совершил сегодня? Помог товарищу в трудную минуту? Так этому его с детства учили в семье, школе, в пионерской и комсомольской организации, а в армии — это его солдатская, уставная обязанность. Сказать честно, так он и на риск пошел, потому что жаль стало машину: боялся — с нею не станут возиться, столкнут под откос и сожгут. Васильев вырос в большой семье, где берегли каждую вещь. Здесь, на исстрадавшейся афганской земле, сердце его обливается кровью при виде разрушенных домов и мостов, обломков дорогой техники, валяющейся у дорожных обочин. Если награждать — так экипаж того бронетранспортера, что прикрыл их своей броней на остановке. Без него, может, и не стоять бы сейчас в строю рядовому Васильеву. Наверное, командир взвода расписал начальнику колонны подвиги Васильева, которых, в сущности, не было. Совестно же на ребят смотреть.
Но товарищи ничуть не удивлялись, что именно его, рядового Васильева, командир выделил особо. Расходились по машинам, и каждый выражал ему свое одобрение — кто словом, кто жестом, кто мимолетным прикосновением. Впрочем, рейс не закончен, труднейшая часть пути через перевал — ещё впереди. Едва руки привычно легли на руль, Васильев забыл обо всём, кроме дороги. Лишь губы машинально повторяли слова той же песни:
Через два дня, на обратном пути, они узнают от солдат и офицеров сторожевого поста, что при нападении на транспортную колонну был убит главарь душманской банды по прозвищу «Кривой Шакал».
Потеряв главаря, уцелевшие душманы разбежались, многие пришли в царандой и на военные посты с повинной…
Когда мы в ленинской комнате подразделения разговорились с рядовым Васильевым, он сказал, что переписывается со знакомыми ребятами и из районной автошколы ДОСААФ, где ещё недавно сам осваивал азы шоферской профессии.
— Домой-то много ли напишешь? — спросил, улыбнувшись. — Жив — здоров, служу нормально, кручу баранку. И всё, пожалуй. А вот ребятам, которые сменят нас, есть что сказать и надо сказать. Чтобы машину и дело свое уважали. Человек мастерством силен. А ещё — верными товарищами. Может, им что-то и запомнится. Сам я, когда был курсантом автошколы, рад был бы получить письмо отсюда, из Афганистана, от военного водителя. Особенно — однокашника.