Времена другие, а люди те же.
Нелюди тоже.
Откуда эта мысль про нелюдей?
И воспоминание про женщину с глазами цвета весенней травы?
Удивлённо приподнятые брови.
— Странный комплимент.
Заливистый смех, запрокинутая голова…
У нее мелкие ровные зубы, губы кораллового цвета, чуть вздернутый нос и родинка у правого уха.
И ещё морское имя, осед ающее солью на губах…
Года идут, а люди те же.
Методы тоже те же.
У женщины рассечена щека. Кровь стекает вниз, капает на синее шерстяное платье. Она касается щеки пальцами, стирает пару капель. Рассматривает свою ладонь, потом медленно слизывает алую влагу.
— Кальция мало, — сообщает задумчиво. — Надо бы больше есть творога.
В этом есть что-то ирреалистичное — в этой картине. Она должна бояться. А…
Боится он?
— Хотя по мне, — продолжает задумчиво Вито, и Димитрий выныривает из воспоминаний, словно из омута, в котором чуть не захлебнулся, — тоже было бы лучше, коль сжигали бы. Так вернее. Не хочу, чтобы мой труп мог кому-то достаться.
Сыщик тряхнул головой, словно мокрый пёс.
— Тебе рано думать о смерти.
— О смерти думать никогда не рано, — возразил спокойно парень. — А что вы ищите?
— Символы, — Димитрий выпрямился. — Но, похоже, безрезультатно. Смыло.
Словно по команде на лицо обоим упало несколько капель.
— Сразу после происшествия что-нибудь было видно?
— Было, но немного.
— А много людей приходили смотреть?
Вито пожал плечами.
— Смотря откуда. А что, очень нужно?
— Думаю, нужно.
Паренёк замялся.
— Ну, эт… Я поспрашиваю. Среди… своих.
— Не побьют? — удивился Димитрий. — Ты же вроде теперь на другой стороне.
— Жрать захотят — не побьют, — ухмыльнулся Вито. Но было видно, что парень нервничает. — Да вы не бойтесь, я, как это зовётся, "поддерживаю отношения". Ну, там кое с кем. — Он смутился, потом опять криво улыбнулся, показательно тряхнул карман, в котором жиденько звякнули монеты. — Найду подход.
Сыщик не стал отговаривать своего негаданного помощника, но не глядя вынул из кошеля горсть монет разного номинала и сунул в руки парнишке.
— Много, — ахнул тот.
— Ну, есть всем хочется, — заметил Димитрий.
Голод… Резь в животе… Толстопузый доктор, сующий в дрожащую руку кусок пирога.
— Не могу пройти мимо, когда кто-то лежит без сознания. Но с тобой все ясно с одного взгляда. И это не болезнь.
Аромат лесных ягод.
Когда доктор уехал в другой город, он, кажется, плакал. Последнее угощение успело засохнуть и заплесневеть, а он все не решался его съесть…
Кровь… Кровь на руках… Соленый привкус во рту…
Седая статная женщина…
Пощёчина…
— Вам плохо?
Лицо Вито внезапно оказалось рядом.
— Нет, солгал Димитрий.
И провалился во тьму.
Ночь была ясной…
Почти романтической…
Встреча…
Ссора…
Сначала ссора, потом встреча…
Внутри — отголосок обиды. Два близких человека не принимают друг друга — это больно для нежной девичьей души.
Вера…
Ожидание чуда…
Ниточка страха…
О, потянуть бы за нее! Но это мертвая нить, и девушка мертвая, лишь слепок, отголосок былого…
Удивление. Много удивления, оно сводит с ума…
Сквозь него пробивается страх.
Вина.
Боль…
Димитрий закричал.
— Эй, эй! Сид! Я не знаю, что с вами делать!!!
Кривз вынырнул, ухватившись за знакомый голос, словно за верёвку. Неубедительно прохрипел:
— Все в порядке.
Обнаружил себя сидящем прямо на камне. Рядом, придерживая его за плечи, стоял Вито, выражающий всем своим видом испуг.
— Может, к доктору?
— Нет.
Димитрий обтер лицо сухой ладонью.
— Точно? А то вы как сели, посмотрели вдаль, потом веки опустили — и все, замерли. Словно заснули. Да как закричите! Это… — Вито попробовал найти нейтральные слова. — Это было по-другому.
Да, по-другому.
То есть у него это бывает разным?
Демоны, как же неудобно ничего о себе не помнить! Уж лучше бы ритуал зацепил его какой раной, а не стёр память!
Разным. Допустим. Но и там, и там он чувствовал эмоции. Значит, поэтому ему доверяют подобные дела? Потому что он обладает дополнительным полем информации — эмоции и чувства живых и даже умерших относительно недавно? Эта способность — откуда? Хотя, это интересно, но сейчас не главное. Главное — как бы вспомнить, как он этим управлял? Возможно, тогда дело уже не покажется ему столь сложным?
— Ты всегда находишь ответы. Но не всегда выходишь победителем. Помни об этом. — Когда-то сказала ему женщина с зелёными глазами.
Ее звали…
Морское имя. Соленое. Она почти никогда не плачет. Иногда ему кажется, она гораздо мудрее его.
И гораздо кровожаднее.
Ее имя почему-то имеет особое значение.
Как он звал ее?
Соленое море…
Марина.
Ее имя — Марина.
Но иногда ее зовут Мара. Словно небожительницу из древних легенд, которая принесла на своих крыльях людям Вину и Воздаяние.
А на плечах ее восседала Смерть.
Димитрий смотрел на Вито так, что тот поежился и отступил на шаг назад.
Сыщик открыл свою книжицу с записками на чистой странице, сунул Вито грифель.
— Пиши. Арджа. Ссора. Встреча после ссоры. Двое близких недолюбливают друг друга и ей об этом говорят. Мысли о романтике. Убил или привел к убийце тот или та, кому она доверяла. Вера. Удивление. Записал?
Парень смотрел на Димитрия с открытым ртом.
— Ух ты! А вы так умеете? А это как? Это вы в прошлое посмотрели? Или это магический след? Или следы чувств подглядели через призму Той Стороны? А…
— Об этом никто не должен знать.
Оживление помощника никуда не делось. Сейчас как никогда было заметно, что он ещё ребенок. Несмотря на весь свой нелегкий путь.
— Да я — могила! — воскликнул он, потом осмотрелся и поежился. — То есть костер! Тьфу ты! Ну, то бишь молчок. А вы чародей, да? Чароведением занимаетесь?
— Определись: чародей или чаровед, — Димитрий поморщился от тупой ноющей боли в затылке и наконец поднялся с камня. Небо лениво уронило на землю ещё пару капель.
— Так то одно! А как звать, мы же пограничье, у нас и по-тутошнему, и по-тамошнему, и по-северному, и по-южному, как только не зовут.
— Никак звать не надо, — веско сказал Димитрий, отобрал книжку и карандаш. Отряхнул одежду и кивнул Вито:
— Веди. До второго места, где загрызли сына травника.
Вито, показывая готовность молчать, бодро зашагал вперёд. Но не выдержал и пары минут и опять затараторил:
— Вот там пройдем. Через Серый квартал. Извозчика, тут, конечно, не поймаешь, но зато путь короче. У захоронений все равно почти никогда никто из этой братии не дежурит, не особо сюда кто ездит. Так что пешком, через Серый, вернее. Не самый лучший вид, но днём можно спокойно пересечь. Зато если пройти через Пустырь — там порой такие ягоды растут! Не поверите, чуть ли не с кулак! Нет, может чуть меньше. Главное приходить туда днём и компанией.
Место, названное Серым кварталом, действительно вид имело крайне неприятный. Неухоженные улицы, полуразрушенные дома, люди, одетые в лохмотья. Однако Димитрий очень даже обрадовался, что его повели именно этой дорогой: на одной из улиц он заметил знакомую долговязую фигуру.