— В детстве… — удрученно выдыхает она. — Окно разбилось… И вот… Нервно выправляет волосы обратно.
— А ты на службе совсем другая. Я бы и не узнал слету.
— Да. Наверное, — зажмуривается.
Явно не в себе! Прилично видимо приложилась.
Створки лифта открываются, выходит парень с собакой.
— Спасибо огромное, дальше я и правда сама, — сбегает она внутрь, вставая так, чтобы я не мог зайти в лифт. — Спасибо.
Удивленно приподнимаю бровь.
Створки лифта смыкаются, скрывая за собой ее встревоженное лицо.
Нормально ты девочка полковника бортанула! Но, может и к лучшему. Пьяным к ней точно приближаться не стоит! Нет… не возьму!
Глава 8
Подарок
Все разошлись. Мы с бабушкой пьем крепкий чай с травами…
— Ложись-ка ты, Иван, спать. А я посуду загружу в твою чудо-женщину.
— Ба… Это посудомоечная машина, — смеюсь я.
— Вот и я о том. Одни машины у вас.
Бабушка переживает, что мы все холостяки. Только вот Андрюха у нас отстрелялся и теперь у нее в любимчиках!
— Неправда, — вибрирую я от нетерпения пообщаться с Дилярой. — Я сегодня с девушкой познакомился.
— Хорошей?
— Ба, ну зачем мне хорошая? Они же скучные.
Скептически смотрит на меня.
— Плохая, что ли?
— Своеобразная… — пожимаю я плечами. — Дерзкая. Смелая.
— Ну… Это разве плохая? — машет рукой на меня бабушка. — Может, хоть приструнит тебя, обормота. А то навел срамоту! Голых девок надо не на стену вешать в твоем возрасте, внук. Тебе же не четырнадцать.
— Ну я же убрал! — закатываю глаза. — Это просто постер. Но согласен, не очень прилично.
Сдаюсь я сразу, потому что бабушка будет эту тему развивать, пока я не покаюсь за чертов порнопостер, что она лицезрела.
— Как по мне, Ваня, в твои двадцать пять неприлично без женщины засыпать, такие вот постеры разглядывая.
— Ну… Служба такая…
— Что вы все службой оправдываете? Что ты, что Виктор.
— У дядьки, кстати, есть женщина, — сдаю я его.
— Да? — удивленно вскидывается бабушка.
— А что же не привел познакомить?
— Не знаю. Жениться же не собирается, судя по всему…
— Тогда это, Вань, не женщина называется, — недовольно швыряет полотенце бабушка.
— У нас в деревне таких «нужник» называли. И мне за своего сына стыдно, что он себе позволяет женщину так своим поведением оскорблять.
Бабушка жесткая. Не скажет, а врежет иногда словом.
— Твоя тоже «нужник»? — сердито смотрит на меня.
— Нет!! Ты что?…
Я бы свою привел, — вздыхаю я.
— Я даже приглашал. Но пара часов знакомства… Отказалась. Может, в следующий раз.
— Значит — хорошая девушка. А что характер непростой, так это ничего. Спи… Вставать тебе рано. А мне не спится у вас в городе, тяжело. Что на завтрак хочешь?
Ооо… Вот это просто волшебная бабушкина опция! Завтраки…
— Блинчики… — расплываюсь я в улыбке, сползая на диване в лежачее положение и вспоминая детство.
Летом мы жили всегда у бабушки. И утром на столе всегда стояли горячие блинчики, оладьи, драники… С магазинными не сравнить! — Будут тебе блинчики, внук, — гладит бабушка меня по коротким волосам.
— Спи.
И я даже закрываю глаза на пару минут.
Но как только она выходит на кухню, выключая свет, меня подбрасывает от нетерпения.
Открываю контакт моего скорпиончика.
Вспоминаю, как точно назвал себя у нее в контактах: «Я уложил тебя, помнишь?»
Иван: И надеюсь, ты до сих пор на лопатках…
Диляра: Какой самоуверенный капитан!
Иван: Все время думаю о тебе…
Диляра: С места в карьер?
Иван: Это плохо, что я открыт?
Диляра: Если противник открыт, он либо слишком самоуверен и недооценивает тебя, думая, что ты не представляешь опасности, либо это ловушка. Третьего не дано.
Иван: Ты права. Но я не противник. Поэтому твои правила — мимо. Ты знаешь, как волки дают знать волчице о своем выборе? Они ложатся перед ней на спину, открывая горло. И вот — я открываю свое… Зацепила, я горю!
Диляра: Это смело. Но… Тогда мне надо переименовать твой контакт.
Иван: Версии?
Диляра: «Я тот, кого ты уложила, помнишь?»
Иван: Справедливо! Тем более, что ты легла сама. Я не идиот.
Диляра: Так значит, капитан Зольников открывает свое горло?