И я изнываю на этой чертовой дорожке…
— Зольников, — окликает меня сослуживец. — Пойдем поспаррингуем.
Я хотел бы со своим лейтенантом, но чисто для поддержания формы надо, конечно, практиковать и вот с такими лбами. Терёхин в другой весовой.
Бычара под два метра, бывший борец с молотами вместо кулаков.
— Пойдем! — спрыгиваю с беговой.
— Перчатки? — кивает он на стойку у ринга с боксёрскими.
— Да нафиг ты нужен с тобой боксировать, — скептически оглядываю его бычью грудь, забирая беспалые.
— Давай смешанный бой.
— Боишься? — провокационно.
— Смысл вставать на пути у танка? Это не смелость, это глупость. Танку надо траки подрывать, — легонько пинаю его по кроссовку.
— Ну, давай, подорви меня, Зольников. Хватит пороху?
Эта махина из мышц, оттолкнувшись от пола, подтягивается на ринг.
— Сколько же тебе есть приходится, Терёхин, чтобы все это счастье содержать?
Гордо ставит кулаки в бока.
Оставляю свой телефон и часы на краю ринга. Запрыгиваю следом за ним.
«Самое слабое место — колени», — тут же прикидываю я.
А потом — только на удушающий или болевой. Других вариантов нет! И самое главное — это не попасть в его нежные объятия.
— Поехали! — дает отмашку один из наблюдающих за боем.
Не смотря на то, что тушка у Терёхина огромная, двигается он резво, а на ринге особенно не побегаешь.
— Ну, иди сюда, котлетка! — стебет меня.
— Неее… — скачу я на месте. — «Порхай как бабочка, жаль как пчела!»
Близко подпускать этого бычару нельзя.
И я держу его на расстоянии, отвешивая ему несколько дразнящих ударов ногами в верхнюю часть корпуса.
Уходит в защиту.
Танец продолжается… Но в разном ритме.
Он — скала, я — вода! Мне нужно его вымотать.
И дышит он уже неровно, в лицо бросается кровь. Неожиданный рывок вперед. Успеваю сделать блок, закрыв лицо перчатками. Пробивает прямой прямо в них. И мне оглушающе прилетает по носу. Из глаз искры… Двухсекундный нокдаун.
Встряхиваюсь, увеличивая дистанцию.
Чувствую щекочущую струйку крови из носа.
— Нормально? — дергает он бровью.
— Нормально, — оскаливаюсь, шмыгая носом.
Пытаюсь подгадать момент, чтобы свалить его и сразу же выйти на удушающий. Но как только он подворачивается, в глаза бросается знакомый силуэт Диляры.
Периферийным зрением вижу, как она кладет руки на край ринга, внимательно наблюдая за нами, и машинально дергаю головой в ее сторону.
В то же мгновение чувствую, как меня сносит танк-Терёхин! Блять! Летим на ринг, от удара его тела сверху из легких вылетает весь воздух.
И грудная клетка болезненно проминается.
Но я успеваю выдернуть руку, чтобы перехватить его за шею. Делаю рывок…
Взаимный удушающий захват.
В глазах темнеет… кожу саднит… но чувствую, как его тело обмякает тоже.
— Брейк, пацаны! Ничья.
Но наши тела еще продолжают друг друга убивать. Шлепок по полу ринга.
— Брейк!
Отпускаю первым. И сразу становится легче дышать. Горло рвет от боли.
Отдышавшись, Терёхин скатывается.
И я, тяжело дыша, со звездами в глазах поворачиваю лицо в сторону Диляры.
Улыбается…
— Ты где была?… — хриплю я, пытаясь улыбаться. — Меня тут злые дядьки убивают.
Вытираю предплечьем кровь под носом.
— И оплакать некому.
— Не симулируй, — протягивает мне влажную салфетку.
Присаживаюсь. Пожимаю протянутую лапу Терёхина, прижимая салфетку к носу.
— Молодец, Зольников, — шлепает меня по плечу.
— Аха… Ты тоже ничего… — бормочу я, усмехаясь.
Ухожу на ближайший тренажер.
Ринг за нами занимает следующая пара бойцов. Диляра забирает мои вещи с ринга и подходит ко мне, покачивая бедрами. Развожу свои чуть шире, приглашающее стреляя ей взглядом. И она встает впритык, принимая это приглашение.
— Не сломал? — наклоняется, ведя пальцем по носу.
— Нет, — с шипением отстраняюсь я.
Хочется усадить ее к себе на колени и потискать. Но блять… Не место.
— Ты почему так поздно? — надеваю протянутые часы на запястье и смотрю на время.
Пиздец… Вот и пообщались. Времени осталось — забежать в душ и сразу в тир.
— У меня инструктаж для стажеров через двадцать минут.
— А я знаю… — ухмыляется она мне, медленно моргая ресницами.
— Да-а-а? Ваше внимание к моему расписанию вдохновляет, девушка.
— Я записалась на твой инструктаж, капитан. Хочу… — облизывает она пухлые бордовые губы, — … подержать в руках ствол.