Он смолк, и я увидела, как ноги его подогнулись, и он, не издав ни единого звука, упал на землю.
— Арманд?!
Не обращая внимания на шипы и колючки, я быстро выбралась наружу, подбежала к нему и склонилась над ним. Он был без сознания. Я схватила фонарик, который выпал у него из рук в траву и посветила на его неподвижное тело. Ужас охватил меня. Боже, что нужно делать в таких случаях? Мне казалось, что я уже сотни раз слышала, читала, что мне рассказывали, что нужно делать и чего делать ни в коем случае нельзя, когда кто-нибудь лежит без движения, но все, что я знала, вылетело из головы. Нужно делать искусственное дыхание? Массаж в области сердца? Нужно его перевернуть на спину или именно этого делать нельзя? Я отложила фонарь в сторону и стала теребить Арманда, пытаясь услышать, дышит ли он еще.
— Оставь, — услышала я его слабый голос. — Сейчас все пройдет.
Он приходил в себя.
— Ты был без сознания! — закричала я испуганно. То, как я это произнесла, было, вероятно, похоже на упрек.
— Небольшой обморок. — Он высвободился из моих рук. — Я сейчас буду в порядке.
— Это из-за того наркотика, да? Этот антипсихотроп? Ах, боже мой. Арманд, прекрати делать вид, как будто с тобой все хорошо. Ты не можешь больше идти в таком состоянии!
— Что же, мне остаться лежать здесь? — спросил он устало и с трудом приподнялся.
— Конечно, нет. Нам нужно где-нибудь остановиться, где тепло и где ты сможешь как следует отдохнуть, пока тебе не станет лучше…
— Я не против. Только где ты найдешь такое место?
Я бы с удовольствием ему на это что-нибудь ответила, но сказать было нечего. Он был прав. Ситуация была неутешительная.
— Я не понимаю, — сказала я наконец подавленно. — Там, где я живу, невозможно куда-нибудь долго идти, не встретив по пути какого-нибудь сарая, дома или на худой конец улицы.
— Или полицейского поста.
Арманд встал, слегка шатаясь, но удержался на ногах. Я подняла фонарь и хотела протянуть его Арманду, когда увидела, что он вытянул вперед руку и держит ее ладонью кверху — к черному небу.
— Кажется, начинается дождь, — сказал он.
И в ту же секунду на меня упала первая капля.
— Ну, здорово! — пробурчала я. — Весь свет против нас, а теперь еще и небо.
Арманд издал какой-то неопределенный звук и сказал:
— Пойдем дальше. Где-то все-таки должна начинаться цивилизация.
Действительно, через несколько минут мы набрели на узкую асфальтированную дорожку. Тем временем я пришла к убеждению, что вертолеты не имели к нам никакого отношения; во всяком случае, они не вернулись, чтобы, например, проконтролировать следующий участок местности. Да и собак уже давно не было слышно. А дождь лил все сильнее. Моя куртка насквозь промокла, брюки стали влажными и отвратительно прилипали к ногам, и при каждом шаге в ботинках хлюпала вода.
Мы шли по заасфальтированной дороге, мимо густого кустарника, ветки которого выдавались далеко вперед и были похожи на руки калек, пытавшихся нас схватить. Нам часто приходилось обходить большие дыры в асфальте, редко какие из них были кем-то засыпаны щебенкой. Я чувствовала, как холод пробирается во все уголки моего тела.
— Пожалуй, такая дорога не должна вести из никуда в никуда, — сказал Арманд через некоторое время. — Когда-нибудь должна появиться деревня.
— Надеюсь, что уже скоро, — сказала я. — Иначе мы замерзнем, так и не дойдя до нее.
Арманд пробормотал что-то в ответ, но его слова потонули в шуме дождя. Крупные капли разбивались в маленькие фонтанчики в бледном кружке света, который дрожал на асфальте перед нашими ногами. Меня трясло от холода. Мне уже порядком надоело это приключение. Боже мой, я могла бы сейчас сидеть в дрезденском поезде, в хорошо натопленном отсеке, совершенно одна! Если бы я так не расчувствовалась и не прыгнула вслед за моим похитителем прямо в неизвестность. Такие мысли крутились у меня в голове и, казалось, оставляли какой-то странноватый кислый привкус на языке.
— Дом, — вдруг сказал Арманд.
Моя голова поднялась сама собой.
— Где?
Как будто в его голосе еще сохранились телекинетические силы.
Это был не поселок, не деревня, а один-единственный дом. Даже не дом, а домик. Маленький садовый домик, спрятавшийся за кустарником и большим деревом, скромно стоял на опушке поля у развилки проселочной дороги. Никаких других построек в округе не было видно. Впрочем, в темноте вообще было мало что видно.
Мы стояли возле проржавевшего, заросшего вьюном забора и смотрели в свете фонаря на небольшой участок. Конечно, я раньше уже видела садовые домики. Например, у нас на опушке леса была целая колония владельцев дачных домиков, где в погожие летние деньки всегда царило оживление. Но те дома гораздо лучше обустроены — там и гаражи, и деревянные кладовки, и обязательно с фасада — терраса.