Джек стал ей помогать, а потом неожиданно спросил:
— Послушай, Марша, а ты о чем-нибудь мечтаешь?
— Мечтаю ли я вообще? Наверное, мечтаю. Хочу умереть как солдат. Понимаешь?
— Нет, — признался Джек, — не понимаю.
— Годы берут свое, и я все больше похожу на старуху. Когда-нибудь меня шандарахнет инсульт, и я уже не смогу ходить в спортзал и стрелять из своего любимого «ТОРСО».
— И тогда жильцы выпьют из батарей весь антифриз, — попробовал пошутить Джек.
— Да, и это тоже, — кивнула Марша. — Так вот, чтобы не дойти до такого позора, хотелось бы с честью уйти. В бою — понимаешь?
— Теперь понимаю.
— Я и так уже зажилась на этом свете.
— А сколько тебе лет?
— Пятьдесят три.
— Но это же совсем немного, — возразил Джек, хотя со стороны своих двадцати четырех возраст бабы Марши казался ему едва ли не рекордным.
— Все мои друзья из отряда не дожили и до тридцати. Все, кого ты видел на фотографиях, умерли молодыми. Так какой мне смысл коптить воздух? О, да уже двенадцать! — взглянув на настенные часы, спохватилась баба Марша. — Вот ведь досада, забыла сделать обход.
— Ничего страшного, у кого-то останутся целыми ребра.
— Это точно. Ну ладно, иди к себе, а завтра приходи в спортзал. Придешь?
— Обязательно.
— Ну смотри, а то меня обманывать опасно.
9
Пожилой джентльмен задержался возле дверки лимузина, пока шофер не удосужился открыть ее изнутри. Седок что-то недовольно буркнул и забрался в салон, а Энрике Коррадо успел убедиться, что часы были на клиенте.
«По четвергам мне везет», — подумал Энрике, осторожно трогая свой неброский «дигли-кросс» и пристраиваясь в хвост лимузину.
Сегодня нужно было ставить точку в долгой и длинной операции по выслеживанию «ценного старикана» — так его назвал сам Папа Лучано, когда давал Энрике задание. Что представлял из себя «старикан», Энрике не знал, да его это и не интересовало. Цель была поставлена одна: Папе Лучано — часы, клиенту — пулю. Хотя чего особенного было в этих часах, сам Энрике не понимал — старая механика, неновый позолоченный корпус. Нет, конечно, если Папа Лучано сказал, Энрике сделает все, как надо, но все же интересно, зачем Папе такое барахло?
Лимузин повернул налево, и Энрике тоже сделал левый поворот. Пока «старикан» ехал тем маршрутом, который Коррадо уже выучил наизусть.
«Сейчас повернет на проспект Лиги, проедет сто пятьдесят метров и свернет на шоссе 303», — прокрутил в своей памяти Энрике.
И действительно, лимузин свернул на проспект, но перестраиваться в скоростной ряд не стал. Вскоре он включил правый поворот, готовясь свернуть на шоссе 303.
«Ну вот, все строго по часам. Мышка сама идет в ловушку». — Энрике самодовольно улыбнулся.
Лимузин накручивал километры, насквозь проходя через кварталы и выбираясь на оживленные магистрали. Но поскольку Коррадо знал, куда в очередной раз отлучается машина клиента, он даже не следовал за ней, потихоньку двигаясь по шоссе и ожидая, когда добыча снова появится перед ним.
Энрике прекрасно понимал, что лимузин петлял по улочкам, чтобы проверить «хвост». Именно поэтому туда Коррадо и не совался, давая «старикану» возможность убедиться, что все нормально.
Тяжелая машина в очередной раз вырулила в пятидесяти метрах впереди Энрике, и он удовлетворенно кивнул, погладив спрятанный в кобуре пистолет.
«Уже скоро, ребята, — пообещал он, — уже скоро».
Самое подходящее место для операции Коррадо присмотрел заранее. Он выбрал небольшой перекресток в районе старого порта. Дороги там были плохие, прямолинейные участки короткие, так что, если бы клиент попытался ускользнуть на своем тяжелом корыте, у него ничего бы не вышло.
У лимузина включились стоп-сигналы, и он сошел на второстепенную автостраду, которая вела к старому порту. Энрике вынул пистолет и положил рядом с собой.
Навстречу проехал ярко-красный кабриолет «NX». За рулем сидела шикарная женщина.
— Это надо же, — произнес вслух Энрике, — такая баба в полном одиночестве, а я как назло на работе.
«Ну ничего, вечером утешусь с Лореттой. Лоретта — это то, что надо…» Энрике вспомнил, как пахнет ее кожа, и едва не врезался в продуктовый фургон.
— Смотри в оба, дебил! — заорал Энрике и понял, что ругает самого себя.
Между тем лимузин сделал последний поворот. Через семьдесят метров он должен был притормозить у неудобного перекрестка, где Энрике запланировал совершить нападение.
Чтобы было не так скучно, но больше из пижонства, он включил радио и сразу поймал новый хит Бетти Эйде.