— Здравствуйте. — Возле стола появился давний поклонник Дока Байрона. Он приволок огромный поднос, уставленный разными деликатесами, далеко выходившими за пределы стандартного обеда.
Не дожидаясь, когда все будет расставлено на столе, Джек схватил пару пирожков и проглотил их, практически не жуя.
— Да что с тобой? — удивился Байрон.
— Все, теперь уже ничего, — успокоил его Холланд и не спеша принялся за суп. — Кстати, кто платит за этот пир?
— Я угощаю, — снисходительно улыбнулся Док.
— Ну а все-таки?
— Я пообещал этому поваренку значок на закрутке с надписью: «Лучший на раздаче».
— Понятно. А что ты написал Лоди Айзеку?
— «Лучшему кинематику».
— А при чем здесь кинематика? — не понял Джек.
— При том, что кинематика — это часть механики. А если Лоди Айзек механик, то почему бы ему не быть кинематикой? И потом, Джек, он заплатил пятьсот кредитов. Не мог же я подойти к его заказу формально!
— А что написано на медали Позитрона?
— Сони — электрик, и с ним все проще. На лицевой стороне — «Лучшему электрическому работнику», а на обратной — «За годы труда под напряжением».
Некоторое время Байрон молча смотрел, как Джек поедает обед, а потом не выдержал и спросил еще раз:
— Ну так что там у вас было с Келли? Джек оторвался от тарелки с сыром и, немного помедлив, словно вспоминая, сказал:
— Если честно, я больше думал о еде. Но ты, Бэри, больше не трепись о всяких там обмороках.
— Так ведь я только для красного словца… — стал оправдываться Док.
— Вот-вот, ты наврал с три короба, а мне приходится соответствовать. — Джек забросил в рот кусок ветчины и добавил: — Между прочим, стол сломали.
— Могу себе представить… — кивнул Бэри.
— И еще она угрожала меня уволить.
— Не уволит. А если и уволит, то ты теперь не Пропадешь — у тебя есть новая специальность. Скажи мне спасибо.
— Шпафибо, — с полным ртом поблагодарил Джек и встал из-за стола.
— Да, ты прав, товарищ. Дело не ждет. — Байрон тоже поднялся со своего места, и напарники пошли работать.
15
День шел за днем, и Джек постепенно начал втягиваться в круговорот своей новой жизни на Бургасе. Работа, болтовня с Байроном, занятия с бабой Маршей полностью заполняли его дни. Вскоре наступили холода, и целых два месяца пришлось ходить на работу по свежему снегу. Правда, к обеду снег таял, и, возвращаясь в общежитие, Джек уже шлепал по грязным лужам.
Премудрости, передаваемые бабой Маршей, давались Джеку тяжело, но все же он постигал их, медленно, но верно совершенствуя свою технику и учась тому, чего он раньше не умел.
«ТОРСО» стал его любимым оружием, и первые четыре пули он легко вгонял в десятку с тридцати метров. Дальше дело пока не шло, но Марша уверяла, что прогресс неминуем, поскольку Джек относится к занятиям серьезно.
Не то чтобы он хотел стать бойцом какого-нибудь штурмового подразделения, нет. Просто Джеку нравились эти тренировки. К тому же вела их баба Maрша — человек, какого не каждому суждено было встретить.
От занятия к занятию Джек становился хладнокровнее, и бабе Марше все сложнее было загонять его в угол.
«У тебя заметные успехи», — говорила Марша, когда они отдыхали после жестоких спаррингов. А однажды Джек до того разошелся, что сумел «приложить» Маршу в голову. Она едва не упала, но опыт есть опыт, и Джек был тут же «наказан». Его ребра уцелели, но всю следующую неделю он не мог работать в спарринге и при вдохе чувствовал в легких боль.
«Надеюсь, я не отбила у тебя охоту к тренировкам, Джек? Я бью тебя не для того, чтобы запугать, — объясняла баба Марша. — Я хочу, чтобы ты знал, что в ответ на твою удачную атаку может последовать не менее удачная контратака. Ты вложил все силы в нападение и, когда смазал меня по морде, решил, что победил. Нельзя ставить все на один только удар. Это ошибка, Джек, которая в других условиях может оказаться роковой».
Обитатели общежития давно заметили, что у Джека с Маршей были общие дела. Страх и уважение к управительнице частично перешли и на самого Холланда. С ним здоровались подчеркнуто вежливо и даже, случалось, обращались за разрешением спорных вопросов. Поначалу Джек отказывался от роли судьи, однако среди жильцов конфликты возникали довольно часто, так что волей-неволей ему приходилось заниматься внутренним урегулированием.
Все это время Холланд по-прежнему жил в комнате один. По всей видимости, баба Марша намеренно никого к нему не подселяла, и Джека это вполне устраивало.
На работе все шло без изменений. Место пилота Джеку не светило, но и со старого его не увольняли. Ходил слух, что Келли все же пыталась убрать Джека из фирмы, но босс отказал ей, сославшись на дефицит хороших ассенизаторов.