- Вот это да!.. - Кальвадос был крепким, и Джеку становилось все лучше. И чего же ты делана в этом отряде?
- Разное... - неопределенно пожала плечами Марша.
- Людей убивала?
- Да, довольно часто.
- Но, конечно, только бандитов.
- Если честно, Джек, всякое бывало.
- То есть как?
- А очень просто. Представь себе, что террористы захватили коммерческий шаттл с пятью сотнями пассажиров, а у меня приказ освободить заложников и, перестрелять всех злодеев. Эти сволочи ходили на захваты бригадами от восьми до двенадцати человек. Если стрелять в тире, то на поражение двенадцати мишеней нужно пять - семь секунд. Но это в тире. Давай еще выпьем.
- Давай, - согласился Джек, - Только дай рыбки, а то я без закуски не могу.
- Конечно, ты ешь, не стесняйся. Разносолов у меня нет, но консервированной жратвы навалом. Хочешь солдатской тушенки?
- Хочу, но чуть позже. Как говорится, всему свое время.
Марша налила еще, и они выпили.
- У-у-х, зараза!.. - вздрогнул Джек, когда кальвадос скользнул ему в желудок. - Нр-р-равится мне твоя выпивка, Марша. Ну так на чем мы остановились?
- Я говорю, в тире стрелять удобно, поэтому все пули идут туда, куда ты хочешь. А когда выпрыгиваешь из вентиляционной трубы и повисаешь на тросе, как елочная игрушка, не так легко попасть в того, в кого надо. - Марша съела оливку и продолжила: - Так что на двенадцать убитых бандитов приходилось до шести трупов и еще полтора десятка раненых, совершенно невинных людей. Но это считалось нормой.
- А нельзя было сделать как-то иначе, поаккуратнее?
- Чтобы сделать аккуратно, нужно время, а террористы - ребята отчаянные. Они обычно страховались взрывным устройством, поэтому главным было застрелить подрывника. Того, у кого в руке был пульт. Поэтому мы выпрыгивали с трех-четырех точек и палили.
- А случалось, что вы не попадали в подрывника?
- Случалось.
- Часто?
- Со мной было только один раз - в самом начале карьеры. Мы стреляли в подрывника, и он упал. Думали, убит, но он оказался жив и замкнул цепь. Из той группы уцелела только я одна. Но это было давно.
- А как ты оказалась здесь, Марша? На пенсию, что ли, ушла?
- На пенсию! - невесело усмехнулась баба Марша. - Меня лишили пенсии, Джек, оттого я и пошла в управдомы. Но я не жалуюсь - мне хватает.
- За что же тебя лишили пенсии?
- Заложника кокнула. На нервах вся была. Мы тогда подземный комплекс отбивали - сплошные потайные ходы, повороты, коридоры. Потеряли восемь человек. И уже под конец, когда очистили весь комплекс, на тебе, выскакивает один придурок и орет. - Марша вздохнула и потянулась к бутылке. Она налила себе половину порции и, не предлагая Джеку, выпила. - Ну вот. А я же, говорю, вся на взводе была - как оголенный нерв. Ну и врезала по нему. Три пули - и он труп. А тут как назло несколько человек из местной полиции было, да и сотрудники этого комплекса тоже все видели. Короче, тюрьмы я избежала - тут начальству моему низкий поклон, стояли за меня горой, но пенсии и всех званий лишилась.
- Но ты же могла устроиться куда угодно. Охранником, телохранителем или частным детективом.
- Нет. Я сама решила, что мне больше нельзя с пушкой ходить. Заполошная я стала какая-то.
- Какая?
- Заполошная - значит, нервная. Часто теряю над собой контроль. А тут очень кстати Глосберг попался - он мой должник, я когда-то его брата у похитителей отбивала. Вот он мне это местечко и предложил. А что? - Марша окинула взглядом свою комнату. - Здесь есть все, что нужно: кровать, стол, стул, по коридору налево туалет и душ, на этажах подлецы, о которых можно почесать кулаки, когда взгрустнется. А в подвале я сделала себе спортзал и тир.
- Спортзал и тир? - удивился Джек.
- А как же ты думал? За столько лет работы в отряде у меня уже вошло в привычку по несколько часов проводить на тренажерах или с пистолетом в руке. Пошли покажу тебе все это хозяйство.
- Пошли, - с готовностью согласился Джек. Он резко встал, но тут же качнулся и ухватился за стену.
- Ты сам-то как? Со спортом дружишь? - спросила Марша, подбирая из связки нужные ключи.
- Конечно, дружу. В летном колледже был третьим по боксу и... - Джек вспомнил битву с приемщиками, - и в теннис немного могу.
- Ну пошли, боксер, - улыбнулась Марша и вышла в коридор.
Джек последовал за ней. Они прошли по запутанным коридорам первого этажа и наконец остановились перед дверью с надписью "Овощехранилище".
- Это старая надпись, - пояснила Марша и толкнула дверь. Затем нащупала в темноте выключатель, и весь подвал озарился ярким светом. - Проходи, - сказала она, и Джек, спустившись на несколько ступенек, оказался в небольшом спортивном зале.
Как и в комнате Марши, здесь поддерживалась идеальная чистота. С потолка свисали четыре разновидности боксерских груш. Две из них Джек видел впервые. На полке лежало несколько пар перчаток - боксерские, снарядные, "накладки" и еще несколько специальных, которые Джек тоже раньше не видел. Еще были маты, перекладина, шведская стенка и, конечно, тренажеры для бодибилдинга.
- Все это оплатил Глосберг, - сказала Марша. - Мы надеялись, что и его рабочие будут посещать этот зал, но им больше нравится пить антифриз. Ну-ка, боксер, покажи класс.
Джек подошел к ближайшей груше и отвесил ей несколько тумаков. Груша лениво качнулась, и Джек понял, что не произвел на Маршу должного впечатления.
- Так бить нельзя, Джек. Ты думаешь только о том, насколько хорошо ты смотришься со стороны. Ты пижонишься, а в настоящей драке это для тебя смертный приговор, - сделала замечание Марша.
Она подошла к снаряду и, постояв несколько секунд, выдала такую серию, что груша едва не прорвалась.
- Вот, парень... - прокомментировала Марша. - Бить надо. Жестоко бить, а не раскачивать.
- Но на ринге я бил довольно сильно. У меня были победы нокаутом, возразил Джек.
- На ринге ты лупцевал своих дружков, таких же мягких мальчиков. Максимум, что тебе грозило, это синяк под глазом. А когда перед тобой реальный враг, ты должен бить так, чтобы каждый удар мог стать для него последним.
Джек посмотрел на Маршу и увидел, что она уже совершенно протрезвела. Будто и не пила крепкий кальвадос. Да и сам Холланд чувствовал себя совершенно бодро, лишь неприятный привкус во рту напоминал о спиртном.