— Кондаков нас разыскивает, — сказала она, стараясь ничем не выдать своих чувств. — Велел сворачивать операцию. Чечёткина после очередного инфаркта умерла в реанимации. Перед смертью призналась в убийстве мужа. Оправдывалась тем, что действовала в состоянии аффекта.
— Что ещё говорил Кондаков?
— Посоветовал извиниться перед гражданином Кульяно. Лишние жалобы нам сейчас ни к чему.
— Это мы запросто. Сейчас надлежащим образом задокументируем труп и сразу в «Метрополь». Самое подходящее место для извинений.
— Сойдёт и скромная забегаловка, — сказал Кульяно, вытирая галстуком пот, катившийся по его лицу. — А если лейтенант Лопаткина одарит меня целомудренным поцелуем, то я даже согласен спеть на ангельском языке.
— Вот этого не надо! — решительно запротестовал Цимбаларь. — Иначе я в целях самообороны прочту стихи собственного сочинения.
— Неужели они такие страшные? — удивился Кульяно.
— Страшные — не то слово, — вздохнула Людочка. — От таких стихов умом можно тронуться. Бурлюк и Хлебников отдыхают…
Глава 2. ЧЕРНОМОРСКО-БАЛТИЙСКИЙ ЗИГЗАГ
Цимбаларя, как всегда явившегося на службу с опозданием, ожидал сюрприз. В его кабинете, накануне запертом на все замки и тщательно опечатанном, за письменным столом восседал Ваня Коршун.
— Привет, — сказал Цимбаларь, не видевший маленького сыщика уже месяца два. — Как ты здесь оказался?
— Форточки надо закрывать, — ответил тот.
— Оплошал, не спорю. Но и тебя такие фокусы не красят. Приличные люди в форточки не лазят.
— Кто сказал, что я приличный человек? — Ваня соскользнул с кресла, и его вихрастая макушка оказалась вровень со столешницей. — Говорят, что бытие определяет сознание. А мое сознание определяют антропометрические данные.
— Ладно, не заводись с утра пораньше. — Цимбаларь похлопал Ваню по плечу. — Лучше расскажи, где пропадал столько времени?
— В командировку ездил, — сдержанно ответил тот. — Улучшал породу африканских пигмеев.
— А сейчас, значит, сюда, — понимающе кивнул Цимбаларь. — Улучшать показатели особого отдела.
— Сюда… Похоже, опять будем работать в одной команде. Как там остальные поживают?
— Нормально. Кондакову в очередной раз продлили срок службы. Полковник Горемыкин по этому поводу к самому министру ездил… Людочка заочно учится на факультете оккультных наук. Цветёт, как чайная роза.
— Хм, — задумался Ваня. — Цвести розой, тем более чайной, свойственно скорее брюнетке. А Людочка, учитывая её масть, должна цвести ландышем. В крайнем случае лилией.
— Да по мне хоть чертополохом!
— Я-то думал, вы уже поженились.
— Скажешь тоже… Два мента в одной семье — это Уже чересчур… А что за операция намечается?
— Сам не знаю, — пожал плечами Ваня. — Хотел у тебя узнать.
— Надо Кондакова расспросить. Он всегда нос по Ветру держит.
Цимбаларь постучал кулаком в дверь соседнего кабинета, но там его сигнал проигнорировали. Безрезультатным оказался и телефонный звонок. Пришлось связаться с дежурным по отделу.
— Кондаков пришёл?
— Раньше всех, — ответил дежурный. — Тебе бы с него пример брать.
— Молодой волк никогда не берет пример с дохлого льва…. Где он сейчас?
— У начальника.
— Вот те на! В такую рань и уже у начальника.
— Руководство Петра Фомича уважает. Мы с тобой в его годы окажемся на свалке истории.
— Ты за других-то не ручайся!
— Не хочешь на свалку? — хохотнул дежурный. — Тогда поезжай на Шибаевский пруд Спасатели сообщают, что там утопленница всплыла. С хвостом, вроде русалки. Местный участковый это тоже подтверждает. Я заявление уже зарегистрировал.
— Звони в научно-исследовательский институт биологии земноводных. А я занят. — Цимбаларь положил трубку. — Слышал? Кондаков с восьми утра у начальника парится… Как выражался пророк Даниил: что-то страшное грядет.
— Врешь ты всё, — фыркнул Ваня. — Пророк Даниил много разного наплёл, но до такой ахинеи не додумался.
— Ты это потому так говоришь, что знаком только с синодальным переводом Библии, сделанным опять же с греческого перевода, называемого «Септуагинтой», — возразил Цимбаларь. — Я же имел удовольствие читать Ветхий Завет в подлиннике. А это, как говорят в Одессе, две большие разницы.
— Ты Кондакову баки забивай, а мне не надо, — отмахнулся Ваня. — Тоже мне, лингвист ментовский…
В этот момент дверь распахнулась и на пороге появилась Людочка, одетая в джинсовый костюмчик, брюки которого были сплошь покрыты соблазнительными прорехами.
— Наше вам с кисточкой, — поздоровалась она. — Ваня Коршун у тебя?
Однако за мгновение до этого шустрый лилипут успел юркнуть в стенной шкаф и оттуда замогильным голосом произнёс:
— Здесь его бестелесный дух! Кто посмел беспокоить астральное создание?
— Хватит придуриваться, — сказала Людочка. — Иди, обнимемся.
Обрушив несколько полок, Ваня стремительно покинул шкаф, но в руки Людочке не дался, а обнял её за ногу, припав носом к самой обширной прорехе.
— Я по тебе соскучилась! — Девушка погладила его по вихрам.
— Думаешь, я не соскучился? Как увижу жирафу, сразу сердце трепещет.
— Где же тебе жирафы встречаются? — манерно удивилась Людочка. — Неужели ты в зоопарке мартышкой работаешь?
— Ваня только что прибыл из Африки, — пояснил Цимбаларь. — Охотился с пигмеями на крупную дичь и обучал их женщин приёмам цивилизованного секса.
— Ну ладно, обменялись любезностями, и хватит. — Людочка приподняла Ваню и легко посадила на стол. — А сейчас вернёмся к суровым служебным будням. Нас всех вызывает к себе начальник отдела.
Несмотря на зябкую искусственную прохладу, царившую в кабинете Горемыкина, Кондаков, находившийся здесь уже больше часа, лоснился от пота. Как видно, досталось ему уже изрядно, хотя и неизвестно, за что.