Приеду ли я сюда снова?
Ох, не знаю… не знаю…
* * *
– Мы сочувствуем вашей утрате, Арина…
Дочь Виталины Левицкой сидела перед нами с выплаканными глазами.
– Она была больным человеком, – ответила она, – я ей всегда говорила, чтобы она не связывалась с этим проклятым культом. На самом деле я рада, что все закончилось. Но такая развязка мне мать не вернет…
– Я уверена, что она сейчас в лучшем месте, – пыталась поддержать девушку Алеся.
– Нет, – отрезала Арина, – она мертва. Просто… мертва. Вы не знаете, что значит потерять мать…
Мы с Алесей печально переглянулись. Спорить с Ариной было бесполезно.
– Вы правы, – согласился я, – мы не знаем, какого вам.
– Несмотря на то, какой она была… я все равно любила ее. Я терпела эти сектантские выходки… я все это терпела! И любила… я любила ее даже тогда, когда она била меня и выгоняла из дома. Я всегда видела в ней свою родную мать, а не только больную женщину, какой ее все считали. Помешанная… сектантка…
– И она это чувствовала, – заговорил я, – сквозь ту ширму, которой ее оградил от мира культ и Помазанник, она чувствовала вашу любовь. Я уверен, что в глубине души она все понимала. Просто там ей было… легче. Любить не так просто, как многие думают. Куда проще ненавидеть. Любовь требует сил, времени и терпения.
– Думаю, вы правы…
Арина всплакнула и вытерла лицо платком.
– Она это знала… да, она все знала. Она все понимала, но изменить ничего не могла. Ей было проще убеждать себя в том, что она не любит меня. У нас с мамой всегда были натянутые отношения… когда же она стала частью этой секты и присоединилась к Свидетелям Помазанника, то тогда все стало намного сложнее и тяжелее… знаете, в каком-то смысле я рада, что она наконец обрела покой.
Алеся какое-то время после этого разговора винила себя в том, что причастна к смерти Виталины. Она смотрела на страдания дочери той женщины и понимала, что это она лишила ее родной матери.
Но это чувство вины проходило, когда Алеся вспоминала о том, ради чего она это сделала.
В ту ночь она защищала нашего маленького Генри. Она сделала все, чтобы спасти нашего сына. И я буду всегда гордиться своей смелой и отважной женой.
* * *
– Я поздравляю вас с победой, Дмитрий.
Мы с Алесей остановились перед нашим коттеджем и обернулись. Перед нами стояла Шалис – старуха, закутанная в темные шали.
Признаюсь, мне хотелось встретить ее еще один раз до нашего отъезда.
– Вы всегда умели незаметно приблизиться, верно? – улыбнулся я старой подруге.
– Когда приедете к нам снова, я научу вас этой способности, – ответила она.
Шалис перевала взгляд на Алесю. Она видела ее впервые, но вот Шалис уже многое знала о моей жене.
– Чем вы займетесь дальше, Дмитрий, после того, как напишете свой роман? – поинтересовалась старуха у меня.
– Не знаю, – пожал я плечами, – у меня появилось новое приключение.
Я взглянул на своего мальчика, которого Алеся прижимала к груди.
– Я желаю вам насладиться этим приключением, – ответила мне Шалис, – оно, действительно, очень увлекательное. Возможно, самое важное приключение в жизни.
Шалис глубоко вздохнула и встала навстречу легкому теплому ветру.
– Культа больше нет, – напомнил я, – Помазанник мертв. Вам больше нечего бояться в этом городе. Опасность исчезла.
– Опасность никогда не исчезнет, Дмитрий. Как это ни печально, но на место поверженного зла всегда встает новое. Я уверена, что еще появятся злодеи, которые захотят прибрать к своим рукам кофейню «Полночь». Но я надеюсь, что это произойдет уже не на моем веку.
В ее словах что-то насторожило меня. Я отчаянно пытался понять, что это было.
– Сегодня прекрасный день, не так ли?
Шалис посмотрела в сторону блестящего солнца.
– Думаю, гулять сегодня до рассвета, – старуха улыбнулась каким-то своим мыслям.
Потом она обернулась к нам и добавила:
– Приятной дороги домой, Дмитрий. Была рада с вами познакомиться, Алеся. И с тобой, маленький Генри.
– Всего наилучшего! – пожелал я Шалис.
Затем мы с Алесей развернулись к коттеджу, и меня осенило…
Откуда Шалис знает про тайну кофейни «Полночь»?! Я ведь ей не говорил…
Именно это и смутило меня в ее словах!
Я уже замер и обернулся, как вдруг… Шалис нигде не было видно. Улицы опустели.
– Куда она делать? – озадаченно спросила Алеся.
– Опять исчезла…
* * *
– Вы уже написали свою поэму? – обратилась ко мне хозяйка коттеджа.
– Роман, – язвительно ответил я.
– Ах, да-да, конечно…
Этой женщине вообще ничего не важно!
– Милая, вы отдали мне ключи?
– Все лежит на столе, – ответила Алеся.