– Я рада, что вам нравится, угощайтесь, – улыбнулась она.
Дождавшись паузы в разговоре, я решил приступить к делу, во имя которого все это затевалось.
– Как вы уже знаете, мы занимаемся расследованием тайн кофейни «Полночь», – начал я, – вчера вы верно заметили, что кофейня не всегда была кофейней. Мой друг отыскал много разных статей из газет в архиве города Н., где говорится о том, чем прежде служило то здание.
Лиза изумленно уставилась на Эра.
– А вы – настоящий детектив, если смогли найти эти сведения!
– Ничего особенного, – ответил Эр, – просто я умею читать между строк.
– Все верно. Бордель, похоронное бюро и книжная лавка. Вы об этом?
– Именно, – кивнул я, – вы знаете какие-нибудь подробности тех неприятных историй, которые случились с этими заведениями?
Взгляд Лизы переменился. Она уткнулась в крышку столика и перевела дыхание.
– Только по слухам… есть кое-что, о чем в газетах не напишут.
– Не могли бы вы с нами поделиться этим? – вежливо попросил я.
– Порой слухи бывают очень полезны, – отметил Эр, – особенно, если они прошли чрез года.
Лиза внимательно посмотрела сначала на Эра, а потом на меня. Она знала, что мы решили всерьез заняться этим делом.
– Если вы прочитали те газеты, значит, вам многое известно, и нет смысла пересказывать те жуткие истории. Но в статьях не упоминаются детали. Начнем с истории борделя. Нигде не встречается одна особенность внешности того загадочного убийцы проституток. Он был одноруким.
Мы с Эром переглянулись.
– Почему об этом не написали? Ведь так его быстрее бы нашли! – подметил Эр.
– Все дело в том, что вторую руку заменял металлический черный протез, который он тщательно скрывал под плащом, но глазастые проститутки борделя это заметили. Кроме того, девушки, которых он убил, не были изнасилованы на самом деле.
– Но весь город слышал их стоны! – вспомнил я историю Эра.
– Значит, Дмитрий, это были не стоны наслаждения, а боли.
Меня передернуло.
Тот убийца пришел именно убивать, а не получать удовольствие. Рвотный комок сильнее подступал к горлу, и я поспешил запить кофе.
– Что касается мальчика, который воскрес перед похоронами в том бюро, то он не умирал так, как это написано в заключении патологоанатомического вскрытия. Та семья очень богата, и у них хватило ума заплатить патологоанатомам, чтобы жуткая правда не вылезла наружу.
– А в чем правда? – наклонился к Лизе ближе Эр.
– Мать задушила сына подушкой, когда тот спал. Никакой внезапной остановки сердца не было. Когда мальчик воскрес, то отомстил своей матери за собственную смерть. На следующий день после воскрешения он перерезал ей горло во сне.
Теперь для меня все эти истории раскрылись в совершенно ином свете.
– А владелица книжной лавки очень длительное время наблюдалась у психиатров, – продолжила Лиза, – никто не мог поставить ей точный диагноз. Она бредила, говорила о немыслимых вещах, которые происходили с ней там… по ночам.
– «По ночам»? – переспросил я Лизу.
Женщина посмотрела мне прямо в глаза и твердо заявила:
– Вы помните, почему я отговаривала вас заниматься этим делом? Конечно, помните. Если не хотите оказаться в психушке, уйдите от дел. Бросьте это… бросьте, пока не поздно!
Но я не думал сдаваться. Особенно теперь.
Не сводя глаз с Лизы, я выпил немного кофе и ответил:
– Что бы вы мне ни говорили, боюсь, я не откажусь от своей цели. Я продолжу свое расследование.
Лиза лишь обреченно выдохнула.
– Знаете, что случилось с Аполлоном Аполлоновичем Соболем? Я его знала. И я прекрасно знала его, как человека высокой морали, нравственных принципов и здравого рассудка. Этот человек – самый адекватный из всех, кого я знала. Знаете, как он сошел с ума? Вот так!
И Лиза щелкнула пальцами.
– Все случилось после той ночи, которую он провел в кофейне. Поверьте, Дмитрий, ночь в этой истории играет огромное значение. Убийства в борделе случились ночью. Тело мальчика пролежало всю ночь в том бюро, пока не поднялось из гроба. Пожар в книжной лавке случился ночью. И Соболь сошел с ума после того, как провел ночь там…
– Что он рассказывал? – спросил я.
Лиза не хотела отвечать.
– О чем он бредил, Лиза?
– Не мне вам отвечать на эти вопросы, Дмитрий… поймите одно! Ему хватило всего одной ночи полного одиночества в той кофейне, чтобы сойти с ума. Помешательство… страшная вещь. И недавно обострение повторилось, верно? А вчера нашли его труп. Спросите себя. Вы хотите себе подобную судьбу? Я вижу в вас благоразумие. Благоразумие я видела в Аполлоне Аполлоновиче, но он спятил. Задумайтесь, Дмитрий Сергеевич. У вас беременная жена.