Женя, не переставая плакать, рассказала, как рано утром все, кто хотел уехать, собрались перед домом волостного правления, но оказалось, грузовик молокозавода испортился, да еще исчез шофер. Позвонили в уезд, откуда обещали другую машину. Прождали до полудня, но напрасно, а потом до уезда уже не могли дозвониться, провод, должно быть, порвался. Артур и еще двое на велосипедах поехали в Бруге — выяснить, в чем дело, и точно в воду канули. Тогда все решили идти пешком. Женя с Ливией остались одни. Думали, думали и тоже пошли, хотя уже темнело. Но чем ближе они подходили к большому лесу, тем сильней охватывал Женю страх, и она решила зайти в «Виксны» и там переночевать. Завтра пойдет к жене Риекстыня — та живет рядом с лесничеством: еще застанет ее, вместе попытаются пробраться в Бруге днем. Муж у Хелены красногвардеец, она, наверно, тоже не захочет оставаться под немцами.
— Я, может, и осталась бы, но старая Винтериха ненавидит Артура, а потому и меня. Третьего дня так глянула, у меня ноги подкосились. А раз уже сейчас на дороге людей стреляют, так что будет, когда немцы придут?
Все тихо сидели за ужином, когда мимо окна скользнула тень. Даже не залаяла собака. Кто-то дернул дверную ручку, но дверь оказалась на крючке, тень кинулась к окну, прижала к стеклу ладонь, попыталась заглянуть на кухню и уже затем слегка постучала пальцем по стеклу.
— Брувериха!
Женя вскочила.
Эрнестина, стоявшая у плиты, махнула рукой, и, пока Алиса впускала позднюю гостью, старуха затолкнула Женю и Ливию в смежную комнату, а Ильмар спрятал их тарелки.
— Добрый вечер! — поздоровалась Брувериха с плохо скрываемой неискренностью. — Пришла посмотреть, живы ли еще соседи.
На кухне наступила напряженная тишина.
Если кого-нибудь из соседей сейчас и следовало опасаться, так прежде всего Брувериса — и как айзсарга, противника советской власти, и как мрачного, жестокого человека, которому на все наплевать: смерть хромого Ванага тоже связывали с ним.
— Пришла спросить, может, у вас глауберова соль найдется. У меня комолая коровка жевать не хочет. Ведь теперь никуда не поедешь. Сиди дома да жди, что будет.
Разговор не клеился, Ильмар прятал под столом на коленях тарелки, Петерис ковырял в зубах, Алиса искала в чулане глауберову соль.
— Смотри, как теперь всем бежать-то приходится, — опять заговорила Брувериха.
— Куда уж побежишь? — пробурчал Петерис.
— Да, куда побежишь? Что будет, то будет. Неужто этот немец и впрямь убивать станет?
Уходя, Брувериха в коридоре не повернула к входной двери, а ткнулась в большую комнату.
— Эх, и дурная же курица я!
Обратно соседка пошла не мимо дома, а через двор, и собака еще долго лаяла ей вслед.
— Чего эта стерва приперлась? Должно быть, видела, как пришел кто-то.
Растерянный и словно испуганный, Петерис отправился спать на сеновал.
Надо было сторожить скотину.
На другой день Женя никуда не ушла, сидела в комнате и плакала.
— Я говорила ему: не лезь, не суйся! Все равно тебе свет не исправить, не переделать! Что же теперь будет? Что будет со мной? С ребенком?
Алиса пыталась успокоить ее.
— Ведь вы ничего такого не делали. Такого, что было бы с политикой связано.
— Я-то нет. Но мне придется из-за него страдать.
Алиса спросила, сможет ли Артур узнать, что Женя в «Викснах», сказала ли Женя об этом кому-нибудь.
— Я не хочу, чтоб он искал меня.
— Как?
— Я вовсе не хочу ехать с ним.
Женя попросила Алису позволить ей остаться на несколько дней в «Викснах», как только станет поспокойнее, она уедет в Дундагу, где у нее родственники. То есть если немцев не остановят и они придут сюда.
Алиса пошла сказать это Петерису.
— Чего ты с ней связываешься? — заволновался Петерис.
— Я ведь ей ничего не обещала. Как скажешь, так и будет.
— Мне-то что?
— Ты — хозяин.
— Какой я теперь хозяин!
— Что же сказать Жене?
Этого он не знал, и Женя с Ливией остались. Петерис только наказал, чтобы ни Ливия, ни Женя во двор не выходили, — казалось, Бруверис из своего дома наблюдал в бинокль.
— У него нет бинокля, — это было известно Ильмару.
— Коли нет, смотрит так. Разве не увидит, что по двору чужие ходят?
Труднее всего было с Ливией. Девочка не могла усидеть в комнате, просила Алису взять ее с собой в хлев и на огород.
— Хочу ягнят посмотреть.
— Откуда ты знаешь, что у меня есть ягнята? Может быть, у меня их совсем нет?
Девочка призадумалась, затем спросила:
— А чистая совесть у тебя есть?