Да, я тоже когда-то хотел провернуть что-то подобное. У меня даже такое задание было от Стража Виостия — сделать Орден Небесного Меча сильней. Правда, немного другой Орден Небесного Меча, но разве в этом сейчас суть?
Суть в другом. Где я теперь? Кто я теперь? Страж-предатель с выгоревшим фениксом за спиной. Какое уж тут задание…
Вздохнув, напомнил себе, что когда доберусь до Седого, нужно держаться от Стража подальше. Так далеко, чтобы жетон не сумел меня выдать, проявив для него мой обгоревший герб. Седой-то об этом даже не подумает побеспокоиться, счастливый в своём неведении о моём настоящем имени и прошлом.
Подумав, стянул жетон с шеи, убрал его в кольцо. Не уверен, что такая простая хитрость может действовать против Стража, но лучше так, чем вообще никак.
Вместо жетона на миг махнул перед Урветом свитком Лаи, который достал взамен. Пусть его догадки получат немного зримого подтверждения.
Урвет проводил свиток жадным взглядом и неуверенно проговорил:
— Господин, — облизав губы, повторил ещё раз, то ли пробуя на вкус, то ли уговаривая себя, то ли льстя мне. — Господин. В резиденции много тех, кто… кто испугался сражения. Они непричастны к происходящему и ничем…
Я устало перебил его:
— Всё в твоих руках. Устроишь всё так, чтобы я выбрался отсюда без жертв, значит, ты молодец. Выведешь меня на тех, кто решит повторить твою храбрую битву, и я уже не буду с ними милостив.
— Да, господин, — кивнул Урвет. — Я понял. — Урвет похлопал себя по груди, — Жаль, господин, нельзя просто связаться с… — запнулся. — Что⁈ — оттянув ворот халат, заглянул себе за пазуху, через миг схватился за пояс, где больше не было кисета.
Я хмыкнул и вновь достал те три амулета, что сорвал с шеи Урвета. Вот этот точно защита от Указов, один в один, как в торговом доме Ян, вот этот, характерной формы — амулет защиты. Значит, этот. Оставив только его, качнул его в руке и намекнул:
— Тебе повезло, запрет использования Нефритов Голоса сняли. Торопись, пока не вернули.
— Сняли? Зачем? — Урвет нахмурился, облизал губы, жадно глядя на амулет в моей руке.
Я швырнул его Урвету и осознал, что глядел он вовсе не на него, а на моё кольцо. И всё так же продолжает щупать одной рукой свой пустой пояс.
Усмехнулся и напомнил:
— Мне всё ещё нужен проход.
— А? Д-да, господин. — Урвет одним движением накинул амулет на шею, ловко застегнул цепочку. — Брат, ты на месте, в зале? — мгновение молчания и новая мысль. — А кто ещё?
И вновь пауза, которая окончательно убедила меня в том, что при всём моём таланте и странности, мысль брата Урвета, которую приносит сюда второй амулет, я услышать не могу. Придётся смириться.
Урвет покосился на Призрака, затем на меня, тяжело сглотнул и хрипло, вымученно рассмеялся:
— Ха-ха-ха. Слушай их больше, они расскажут… Да, рад, иначе пришлось бы идти к тебе через всю резиденцию, а это совсем не то, чего я сейчас хочу.
Кстати, вопрос, почему бы пришлось. Либо этот зал запретов запрещает и мыслеречь, кроме амулетов, либо собеседник Урвета не Предводитель и мыслеречью не обладает и невозможно было бы полноценно общаться и уговаривать.
— Это, конечно, странно, но теперь этот… ммм… гость, желает выйти обратно… Да, вот такой он странный… Нет, я не знаю его имени, поэтому и называю так… Как мне его назвать?… Слушай, Уквак, ты хочешь и дальше выполнять волю главы Халаба или хочешь, чтобы этот гость наведался к тебе и всё… Какие угрозы, чем ты слушаешь, брат?.. Не смешно. Он победил меня, причём с лёгкостью, как и всех остальных, кто ещё его сможет здесь сдержать? Ты?.. Да, хочет обратно, в этом всё и дело… Не знаю, говорю же. Страшно ему тут, с нами… Какой вопрос, такой и ответ… нет здесь никого. Не видно. Открой на два вдоха, думаю, этого будет достаточно с его Возвышением… Нет, не сейчас, дай нам хоть подойти к границе… Да, нам, я же должен показать ему, где будет твой проход… Делай, Уквак, говорю тебе.
Не убирая руки с груди и амулета Урвет откашлялся:
— Кхм, господин, идёмте к границе формации. Сейчас всё будет.
Я кивнул, но сам шагнул в сторону, а не к границе. Я шагнул к невидимому Флагу.
Стоило мне его коснуться, как древко и полотнище протаяли, стали видны любому желающему.