— Нашёл.
— Вот и стой ровно посреди улицы, ровно напротив входа в десяти бу от пелены.
Я моргнул, вызывая в памяти уроки Фатии. Десять бу это сколько шагов? Пятнадцать? Да, где-то так.
Сообщил:
— Отмерил, стою.
— Сейчас я начну обратный счёт до удара. Ударов будет несколько, чтобы расшатать структуру формации, но главный из них я нанесу точно напротив тебя и пелена защиты должна будет на миг истончиться.
Я кивнул, прикидывая, что лучше, использовать Коготь в Рывке или накачать силой Штормовое Копьё, чтобы пробить остаток защиты, но Седой ещё не закончил говорить:
— Не позже чем через полвдоха после моего удара ты должен пролететь сквозь истончившееся место. Причём пролететь Закалкой. Оно пропустит только Закалку. Ты меня понял? За миг до столкновения ты должен стать Закалкой, а через миг после него вернуть свои силы и быть готовым сражаться за свою жизнь, но не убивать.
Я покрутил шеей. Да уж. Тут точно никто другой или никто другой без моей помощи не справится. Как Седой вообще объяснял свой план остальным? Или остальные об этом плане и не знают? Или знают только то, что решил сообщить им Седой?
Спину вдруг кольнуло. Едва-едва ощутимо, но всё же.
Я слизнул кровь с губ и медленно повёл головой, прислушиваясь к себе.
Это приближается время удара Седого, который, может быть, так же опасен для меня, как и Сути Стихий за спиной или же из сада резиденции Ян на меня сейчас глядят глаза его защитников, выбирая, куда вбить меч?
— Ты меня понял?
— Понял.
— Ты готов?
— Седой, что я тебе на это отвечу? Кого мне, вообще, искать под формацией?
— Знал бы, сказал. Десять.
— Дарсов тупой план.
Что-то я слишком много ругаюсь сегодня. Слишком много ругаюсь сейчас.
— Девять.
Пролететь? Испытывать повреждения летающего меча сейчас совсем не время. Как и привязывать к себе чужой.
Значит — Рывок.
— Восемь.
К Рывку нужна ещё печать Указа.
С опаской я очертил над головой пустую печать, но мне хватило сил на неё, не возникло и малейшего ощущения тяжести на плечах.
— Семь.
Я чуть повеселел. Уже проще. Уже одного точно, а может быть и двух Предводителей, я сумею подчинить себе.
— Шесть.
Прикинул расстояние, которое мне нужно будет пролететь в Рывке. Подумал и сделал три шага вперёд, потому что пятнадцать шагов для полёта на мече это немного, а вот для Рывка, да ещё и… Мысли сбились, потому что ощущение жала между лопатками сразу стало сильней и ярче — холодная, колкая сталь.
Интересно.
— Пять.
Подготовил в печати символ времени. Вдох. Этого мне хватит, чтобы Закалкой проломить формацию.
— Четыре.
Неспешно повёл духовную силу по меридианам, медленно наполняя небольшое созвездие Рывка, которое со мной уже многие годы и сейчас должно в очередной раз выручить меня и ещё огромную толпу идущих из союзов.
— Три.
— Два.
Небо позади налилось светом, словно в мою сторону нёсся огромный клубок холодного огня.
— Один.
С неба на формацию защиты поместья один за другим обрушились десятки голубых лучей, а самый толстый вонзился в неё точно передо мной, в двенадцати шагах, заставляя землю под ногами дрогнуть и опаляя лицо сухим жаром.
Рывок пнул меня вперёд, раздирая кожу воздухом, а к символу времени добавилось ограничение.
Закалка. Один вдох.
И я впечатался в формацию, буквально влетел в ещё не успевший погаснуть голубой и жаркий луч.
Глава 11
Сказать, что это было больно — ничего не сказать.
На вдох я потерялся, растворился в боли, забыл кто я, что делаю и зачем, вообще, получил эту раздирающую меня на части боль.
Когда же боль схлынула, первое, что я подумал, было — поспешил. Я оказался, дарс меня побери, чуть быстрей, чем было нужно, я зря сделал те лишние три шага вперёд.
Второе, что я понял — вот этот приятный, тёплый ветерок, который обдувает руки и лицо, забирая часть боли, это, дарс её побери, смертельная опасность и на самом деле от такого жара «должна бы уже пузыриться кожа».
Разум ещё что-то там пытался сообразить, а тело уже действовало, уже вскинуло руки, отбивая наручем первый огонёк, уже рвалось в прыжке, уходя от летящих в мою сторону сотен других алых огней. Уже изгибалось, принимая на артефактный нагрудник неизбежные удары, выискивая в огненной метели ту единственную тропу, которая позволит мне выжить.