— Однако, посадка была жёсткой, — присвистнул Логан, так же просунув голову сквозь решётку. — Смотритель маяка говорил, что корабль посадил даже не пилот, а девчонка-целитель, которая в момент аварии случайно оказалась на мостике. Я ему тогда не поверил, но теперь…
— Целитель? — Гордон повернул голову к Логану.
— Наверное, больше было некому, — предположил Логан, помрачнев. — Ну всё, пора на выход.
Пилот их корабля, присмотрев свободное местечко, уже заходил на посадку. Гордон попытался втиснуть голову обратно между прутьев, но к своему неудовольствию обнаружил, что голова застряла. Уши мешают! Покрутившись и так и эдак, Гордон тяжёло вздохнул.
— Гордон, идём! Насмотришься еще, когда выйдем наружу, — позвал его Логан.
Гордон едва не застонал от безысходности ситуации, в которую он попал. Они все думают, что он просто залюбовался обломками корабля! И ведь правду им не скажешь: засмеют! Ну вот почему так? Туда голова проходит, а обратно нет! Гордон мысленно поклялся себе, что если благополучно выберется из этой патовой ситуации, непременно даст математическое обоснование этому феномену. Он сделал отчаянный рывок, и, содрав себе кожу на висках, отлетел от окна на пару шагов. Оглянувшись, он увидел что остальные, похватав свои сумки и рюкзаки, уже торопятся к выходу. Только Эли терпеливо дожидалась его рядом с коробками, сложенными в углу.
— Застрял? — участливо спросила она, с трудом сдерживая улыбку.
— Так и задумывалось! — с достоинством ответил Гордон, походя к своему багажу.
Со вздохом, он снял проводник с блокировки. Придётся ещё раз закрыть заслонку в часах, иначе он не сможет дотащить такую тяжесть до приюта. Наверное, не стоит закрывать её полностью, хватит и пол-оборота. Взмахнув руками, Гордон заставил коробки подняться в воздух, и двинулся к выходу, вслед за остальными. Эли, решив помочь брату, так же сняла свой проводник с блокировки, и перехватила у того пару коробок прямо в воздухе.
— Ага, спасибо, — сказал Гордон, ощущая заметное облегчение. Теперь расход аумы стал значительно меньше, и Гордон ещё немного подкрутил колёсико на часах. При других обстоятельствах, он, конечно же, не позволил бы Эли нести груз за него, но сейчас был рад любой помощи.
Они нагнали остальных ребят уже тогда, когда те спускались по трапу вниз. Сбоку от трапа, с крайне самодовольной миной стоял капитан Гофман. Он любовно разглядывал свои наручные часы, и полировал их рукавом кителя. У будущего кандидата в магистры мог быть лишь один повод для такого поведения: они прибыли в порт точно по графику.
Спустившись с трапа, Гордон и Эли смогли полной грудью вдохнуть морозный разряженный воздух, который ассоциировался у них с Белым Омутом. Они огляделись: порт был заполнен кораблями, прилетавшими со всего земного шара, и детьми, спешащими к выходу. Влившись в общий поток, Гордон и Эли продвигались вперёд, приковывая к себе множество любопытствующих взглядов. Гордон выругался про себя. Если бы не куча коробок у них над головами, они смогли бы не выделяясь добраться до самой школы. Мальчик ещё с прошлого года невзлюбил всеобщее внимание к своей скромной персоне. У него выработалась стойкая аллергия на многочисленные осуждающие взгляды в его сторону. Но с тех пор многое изменилось. Гордон готов был поставить свой проводник на то, что все до единого в Белом Омуте знаю про биостигму на его левой ладони. Слухи здесь распространяются быстрее ветра. Сейчас в их глазах было не осуждение, а жалость к умирающему мальчику. Но это раздражало Гордона ещё сильнее. Ему не нужна их жалость!
Они шли мимо «Гелиума» разбитого авианосца, окружённого кольцом людей в форме магического флота. Те не предпринимали никаких действий, лишь следили, чтобы никто из детей не подходил слишком близко к разваливающейся груде металла. На глазах у Гордона один маг из отцепления прогнал двух девочек, которые в надежде разглядеть всё в деталях подошли на опасно близкую дистанцию.
Как только они прошли мимо корабля и свернули в сторону выхода из порта, их взорам предстала забавная картина. Капитан одного из кораблей, размахивая руками и тыкая пальцем в грудь Патрика Паркера, что-то объяснял профессору Хавку, декану факультета пилотов. Оскар Хавк при этом хмурился, то и дело бросая на Патрика взгляды, не предвещающие ничего хорошего.