Ну ведь не может быть так, чтобы о биостигме не было никаких книг. Долистав до последней страницы очередную книгу, Гордон наткнулся на запись, которая пролила свет на этот вопрос. «Автор: Квинт Купер. Год переиздания: 1901». Конечно же, в этой книге не может быть информации о биостигме, ведь болезнь появилась уже после смерти Квинта Купера. Просмотрев остальные книги из своей стопки, мальчик убедился, что они также написаны Великим Квинтом. Нет, нужно найти что-нибудь посвежее. Вновь отправившись вдоль стеллажей, Гордон уже наобум вытаскивал книги и читал последнюю страницу, где было указано имя автора.
— Да как такое может быть? — шепнул Гордон, наткнувшись уже наверное в сотой книге подряд на одно и тоже имя.
Все книги в этой библиотеке были написаны Квинтом Купером. Смутная догадка посетила Гордона, и он опрометью кинулся наверх, обратно в башню. Добежав до своей спальни, он выудил из прикроватной тумбочки свою книгу по дискретной математике и взволнованно открыл последнюю страницу. Автор: Квинт Купер. Отказываясь верить своим глазам, мальчик подключил планшет к контактному шнуру и влез в библиотеку Белого Омута. Там, открывая книгу за книгой, он натыкался на одно и то же имя в конце. Получается, что Квинт Купер написал вообще все книги?
Гордон тяжело уселся на кровать. К счастью, кровать не возражала и спихивать мальчика не стала, что позволило ему спокойно всё обдумать. Так что же получается? Гордон чувствовал закипающую внутри него ярость. Ведь Лили всегда говорила ему, что его ждут великие открытия. Он ведь гений. Как же! Квинт Купер передал человечеству все существующие знания. Видимо действительно больше нечего изобретать. Больше не существует в мире тайн, которые можно раскрыть. Как бы не так! Тогда почему Великий Квинт умолчал о сути магии? Ответ напрашивался сам собой: он понятия об этом не имел. И о множестве других вещей он не имел понятия. Вот только люди считали иначе. Человечество топчется на месте, с тех пор как Квинт Купер отбыл в мир иной. Человечество ничего не исследует, не изобретает, не делает открытий. А зачем? Ведь Квинту Куперу было всё известно, и он передал свои знания людям. И теперь, у человечества есть всё, что необходимо для жизни. Живи и благоденствуй, человечество! И умирай в слепой убеждённости, что в мире больше нет ничего такого, о чём ты не знаешь. Гордону стало так противно от этих мыслей, что он откинулся на кровати и, подложив ладони под голову, уставился в потолок. Тогда почему Лили постоянно внушала ему, что он должен совершать великие открытия? А если подумать, не только ему. Она говорила Эли, чтобы та не только играла по нотам, но и старалась придумывать свою музыку. Майку она купила лабораторию для исследований. Точно, лаборатории! Маккензи говорил, что в ассоциацию техномагов «Микросольт» за всё время поступило всего лишь три заказа на лаборатории. Для Майка, для Гордона и ещё для кого-то. Вот уже действительно плохи дела человечества, если только три человека за время существования «Микросольта» захотели что-то исследовать. Сколько Гордон пролежал в раздумьях он и сам бы не смог сказать. Когда он, наконец, выглянул в окно, то обнаружил, что начинает смеркаться. Только не это! Он же забыл развернуть башню, когда вышел из библиотеки. Сколько времени Милена и Райн уже не могут вернуться в корпус иллюминатов? Час? Два? Гордон потянулся в карман за ключом, но там его не оказалось. Застонав от собственной рассеянности, мальчик начал вспоминать, где он мог оставить ключ. По всему выходило, что только в библиотеке.
Он спустился за ключом, вышел в вестибюль, и решительно развернул миниатюрную башенку в обратную сторону. Люк, ведущий в библиотеку, плавно уполз под шкафы. Когда в стене появился дверной проём, Гордон на секунду замер, потому что такого количества народу он никак не ожидал увидеть. Помимо Милены и Райна, всем своим видом выражавших недовольство, здесь были ещё и Эли с Патриком. Позади всех, стоял красный как помидор профессор Датсон. Первоначальная радость от того, что учитель наконец вернулся, мгновенно свернулась в комок и поднялась к горлу. Гордон сглотнул. И тут на него обрушился такой шквал голосов, обиженных, разъярённых, переживающих, что мальчик не смог разобрать ни слова.
— А ну-ка иди сюда! — ломанулся вперёд Датсон, сметая всех на своём пути. — Это что ещё за фокусы? Думал, я не узнаю о твоих прогулах?