Лагерь действительно нисколько не горевал о том, что подходил к концу последний день смены, наоборот, все были счастливы и довольны. Танцевать, конечно, почти никто не умел, но это никому и не мешало. Даже серьезный до невозможности Шурик, весело дрыгал руками и ногами под ритмичную музыку. Отставал только от Ульяны, выглядевшей так, словно перебрала стимуляторов, и никак не могла успокоиться. Только им двоим было не до танцев, заряд эмоций и так был настолько сильным, что сильнее, казалось, испытать невозможно. Обняв Алису, Эдвард сидел с ней на скамейке на самом краю площади, наблюдая за всеми остальными. Девушка, забравшись на скамейку с ногами, улеглась у него на груди и даже ничего не говорила, все-таки устав от напряжения на сцене и кипевших в ней эмоций, сейчас постепенно отходя от всего этого.
Мелодия изменилась, и Эдвард удивленно поднял голову, узнав ее. Именно под эту музыку они с Алисой впервые поцеловались. Вальс, звучавший непривычно и странно после того бойкого темпа, под который все веселились.
- А сейчас у нас немного романтики! – заявила Мику в микрофон, – У нас у всех осталось не так уж много времени, чтобы сказать самые нужные слова! Если они есть у вас, нет лучшего повода, чем этот!
- Твоя мелодия, – улыбнулась Алиса, тоже ее узнав, – Кажется, только сегодня это было…
- Так давай повторим, – он кивнул, – Ты же помнишь, чему я тебя учил?
- Перед всеми? – девушка засмущалась, – Ты же видишь, никто не танцует…
- И никто не поет так, как ты, – заметил в ответ, поднимаясь и протягивая ей руку, – Пошли…
Этот танец он смог бы исполнить даже с простреленными ногами, без музыки и на раскаленном песке, но, держа любимую девушку, никак не мог убрать улыбки со своего лица. Несколько простых движений, сначала медленных, поскольку Алисе требовалось больше времени, чтобы настроиться, но потом все быстрее и быстрее, входя в привычный темп танца. Так танцевали на балах в его родном замке и при королевском дворе под звуки живого оркестра дамы в дорогих платьях и кавалеры в военных мундирах и придворных нарядах, но все это не выглядело настолько настоящим, настолько живым. Уже не помнил, когда в последний раз испытывал столь сильные чувства и настолько сливался с музыкой, забывая обо все вокруг. Им даже освободили место, круг в самом центре площадки, наблюдая за ними почти в полной тишине. И даже вожатая, сложив руки на груди, с улыбкой смотрела за их танцем.
- Вот и все… – улыбнулся Эдвард самыми кончиками губ, когда музыка закончилась, а пионеры взорвались овациями, – Алиса…
- Молчи, – девушка тоже улыбалась, – просто скажи, что любишь меня…
- Больше жизни…
====== Осознание. Глава 36. Финал истории. ======
Глава 36. Финал истории.
- Ты не замерзла? – спросил Эдвард, – обнимая идущую рядом с ним девушку за плечи, но она отрицательно покачала головой, несмотря на то, что идущий с реки ветерок явно был прохладнее лагерного воздуха.
Танцы уже закончились, но многие расходится стали только после прямого указания вожатой, объявившей об окончании вечера и еще раз напомнившей, что на следующий день, прямо с утра, состоится отъезд смены из лагеря, заодно и попросившей, чтобы никто не проспал и ничего не забыл.
- Нет, все хорошо, – девушка прижалась к его плечу и посмотрела на него своими удивительными янтарными глазами, – Не хочу просто уходить…
- Так мы уже, считай, ушли, – Эдвард улыбнулся и кивнул головой на ее домик всего лишь в нескольких шагах от них. Внутри уже горел свет, значит, Ульяна успела вернуться и теперь дожидалась своей соседки.
- Ты не понял… – девушка даже улыбнулась, – Эд, порой ты простых вещей не понимаешь. От тебя не хочу уходить… Останься с нами, ладно?
- И как ты думаешь, через сколько времени вожатая явится сюда по мою душу и в поисках ответа, чего это я делаю ночью у девушки в доме? – он улыбнулся, – Не хочу все портить в последний момент.
- Да все равно… – надула губы Алиса, – ты же уже ночевал у меня в кровати! Хоть ничего и не было… Дурак, в общем…
Он только улыбнулся и крепче ее обнял. Действительно, стоит считаться с мнением одного человека, когда с другой стороны стоит его любимый человек, с каким, может так оказаться, что проводит последние часы собственной жизни? Стоит ли думать о таких мелочах и можно ли отдаться своим естественным желаниям, порожденным тем безумной и бессмысленной реакцией человеческого мозга, для которой придумали воспетое в легендах название «любовь»? Несколько минут единения, способные стать точкой в их отношениях, сладкой, счастливой, но все же последней, за которой их разорвут по разные грани миров.
- Нельзя, – покачал он головой, – Я не позволю себе так поступить с тобой. Возможно, тебе потом придется жить дальше…
- Дурак! – еще раз повторила девушка, – Я, тут значит, сама прошу, а ты…
- А я помню, что такое честь! – твердым тоном ответил Эдвард, – И даже когда у человека не остается вообще ничего, у него может остаться честь… И…
- Не продолжай, – Алиса улыбнулась, – Ты все-таки странный, но ты здорово целуешься, – и крепко его поцеловала, – Завтра тогда приходи пораньше…
- Зачем? – он еще чувствовал вкус ее губ, и сразу не сообразил, что она хочет.
- Как «зачем»? – девушка усмехнулась, – Сумки поможешь отнести. Честь у него… А как помочь, так сразу «зачем»…
- До завтра, – Эдвард проводил ее до самых дверей и даже успел кивнуть Ульяне, показавшейся в проеме, прежде чем снова остался один на крыльце, наедине только с собственными мыслями.
Сразу идти в домик к вожатой не хотелось, и ноги сами понесли его к пляжу, сейчас, как и прежде в такие моменты, пустому и ветреному, только покрытая рябью река чуть заметно шелестела о песчаный берег. Здесь никто не мешал думать, а ему сейчас именно это и было нужно. Успокоиться и разобраться в собственных мыслях, крутившихся в голове со скоростью центрифуги, разбиваясь вдребезги, сцепляясь друг с другом в жестоких схватках «за и против», отчаяние и слабые надежды, логика и разум против сердца и эмоций, безумие против порядка, долг и клятвы, слабость и вера. Голова казалась эпицентром ядерного взрыва, где даже элементарные частицы сходят с ума, высвобождая спрятанные в них массы энергии в безумном порыве всеразрушающей ударной волны.
- Я слишком многое понял, чтобы жить как прежде, – наконец, покачал он головой, опуская взгляд к песку под ногами, – Как… быть… дальше…
- Эд, ты опять здесь? – знакомый голосок заставил его улыбнуться краешками губ, – Ты часто сюда приходишь, чтобы подумать?
- Иногда, – кивнул головой и повернулся к Юле, шлепавшей босыми ножками по влажному песку, – Я рад, что с тобой все в порядке.
- Со мной мало что может произойти здесь, – девушка махнула хвостом и грустно улыбнулась, – Но спасибо, что волновался за меня. Эд… Я должна сказать тебе… Это важно, но, боюсь, тебе будет больно это услышать.
- Что? – может быть, хоть какая-то определенность в будущем заставит его успокоиться и не тешить себя пустыми надеждами, снова и снова пробиравшимися в его сознание, не давая трезво взглянуть на вещи.
- Ты не сможешь завтра сесть в автобус, – честно сказала девушка, – Я снова слышала тот голос. Тот, который рассказал о тебе и велел привести сюда. Он сказал, что твой путь здесь почти закончен, надо возвращаться.
- Оставить Алису здесь одну? – Эдвард снова перевел взгляд на землю, – Как я и думал… И все равно надеялся… Как понимаю, права решать здесь у меня нет?
- Нет, – девушка покачала головой, – Я была бы рада тебе помочь, но не могу.
- Ты и так сделала для меня намного больше, чем можно представить, – он отрицательно покачал головой, – было бы кощунством просить у тебя что-то еще. Значит, завтра все закончится?
- Угу, – кивнула Юля, подходя ближе и беря его за руку. Эдвард чувствовал, как ее хвост касается его ноги, покачиваясь из стороны в сторону, – Когда смена уедет из лагеря, ты вернешься в свой мир. Голос сказал, что у тебя там остались незаконченные дела, и их нельзя оставить незавершенными.
- Дела будут всегда, – заметил Эдвард, – хотя, у меня там действительно осталось еще несколько сердец, какие надо остановить…