- Ты опять будешь убивать? – разочарованно протянула Юля, – Неужели тебе это важно?
- Ты думаешь, у меня есть выбор? – он даже рассмеялся, – Я не могу просто так прийти и сказать, что все, закончили, мне надоело. Мой мир слишком отличается от вашего, любого, кто не будет себя защищать, разорвут на части и сожрут. Мы вынуждены воевать, и если мы перестанем убивать, то убьют тогда нас…
- Тяжело это слышать, – Юля посмотрела на него своими большими глазами, грустно опустив ушки, – Это же…
- Не суди других, если не можешь их понять, – он только покачал головой, – радуйся тому, что тебе не пришлось на собственном опыте все это испытать. И… спасибо за предупреждение, теперь хотя бы все ясно.
- Завтра еще увидимся, – пообещала Юля, прежде чем снова оставить его одного. И Эдвард, уже зная, что ждет его впереди, тоже решил, что пора возвращаться к домику вожатой.
Ольга Дмитриевна уже спала, судя по выключенному свету, так что не стал ее будить, осторожно пробравшись внутрь и забравшись под одеяло. Закрыв глаза, он еще долгое время лежал, раздумывая обо всем случившемся за эти две недели, но постепенно сон все-таки взял свое, и сознание медленно поглотила тьма.
Бутылка, словно нарочито медленно вращаясь и разбрызгивая остатки своего содержимого, пролетела через всю комнату и с громким звоном разбилась о запертую дверь.
- Горите вы все в Бездне! – заорал Эдвард пьяным голосом, не став даже тратить время на то, чтобы открыть дверцу бара и просто выбил стекло ударом кулака, вытаскивая оттуда новую бутылку. Запаянная крышка никак не желала поддаваться, и, не став себя утруждать, вытащил из кобуры пистолет, приставил к горлышку и отстрелил первым же выстрелом. Пенящаяся жидкость тут же брызнула наружу, и Эдвард приложился к бутылке, царапая губы об острые сколы. Алкоголь жег царапины, но эта боль казалось слишком мелкой, чтобы обращать на нее хоть сколько-то внимания. Он пытался залить другую боль, разрывавшую его изнутри, но, даже напившись до совершенно свинского состояния, все равно не мог ее заглушить, – Горите! Горите все! Святое Небо, что же за дрянь! – размахнувшись, запустил в стену и эту бутылку.
- Господин! Что с вами?! – дверь открылась, и в комнату вошел один из его командующих. И сразу же пригнул голову, когда бутылка разбилась с громким звоном, забрызгивая все вокруг крепким алкоголем.
- Пошел прочь! – заорал Эдвард на него, – Кто позволил войти?! – он вытащил из барного шкафчика новую бутылку, сбив горлышко о край стола и прикладываясь к ней, не обращая внимания на то, что льющийся алкоголь заливал мундир, – Прочь! Не желаю никого видеть!
- Господин! Что с вами происходит?! – не отреагировав на его приказ, офицер подошел к Эдварду и попытался забрать бутылку, но наткнулся на направленный ему в лицо ствол пистолета, – Матерь Земная, господин! Эдвард! Что ты устроил?!
- Что я устроил?! Что?! Устроил?! Ты давно не выходил из своего кабинета?! – заорал Эдвард на него отбрасывая пистолет в сторону и даже не пытаясь сдерживать эмоции, – Тогда выгляни наружу, сходи в город и посмотри! Они ненавидят меня! Они все! Святое небо! Я монстр! Чудовище!
- Что на тебя нашло, Эдвард! Какого демона ты все это устроил?! – офицер все-таки выхватил бутылку и отбросил ее в сторону, – Зачем так напиваться?
- Пустота, – покачиваясь, по слогам произнес Эдвард, – Внутри только пустота. И ничего. Ее нельзя заполнить… У меня была цель… Я хотел защитить этих людей. Спасти, дать им шанс… А они пытаются меня убить. Они поднимают оружие против меня. Даже те, кто никогда меня не видел, ненавидят меня. Мной пугают детей… Понимаешь? Пугают этих ничего не понимающих молокососов, приучая их бояться меня как монстра… И они, демон их раздери, правы… Отдай мне бутылку! Я хочу упиться, чтобы не думать об этом!
- Хватит пить! – заявил офицер, снова удерживая его, – Господин, мы через все прошли вместе с вами, и пойдем дальше, если потребуется. Осталось совсем немного! Вы сами этого говорили, совсем немного и все закончится. Мы наконец-то получим мир…
- Мир… – процедил Эдвард с ненавистью, – Для кого? Для кого этот мир? Я до самого конца цеплялся за эту цель, но теперь не вижу ее. Я устал сражаться. Устал ничего не чувствовать… Мир? Может ли мир быть моей целью? Я только и умею, что воевать, забыл уже обо всем другом. И те, за кого я воюю, не примут меня. Навсегда останусь для них кровавым монстром!
- Двадцать семь миллиардов солдат ждут вашего приказа, господин! – офицер даже встряхнул его, заставляя смотреть в глаза, – Крупнейшая армия из всех, когда-либо созданных! И все они готовы умереть за вас! Вы вели нас через огонь и смерть, но отступить сейчас, когда конец так близок?! Неужели вы можете предать нас после всего?!
- Нет, – Эдвард посерьезнел, – Мы дойдем до конца, но сейчас я хочу совсем другого… Я надеюсь, что не вернусь из того сражения… Что Смерть, забравшая у меня столь многих, и которой я служил столь верно, все-таки заберет теперь меня… Я не хочу больше жить… Жить будете вы… В мире, оплаченном кровью. Мне больше нет места… среди живых…
- Эдвард, просыпайся, – в этот раз его разбудил не будильник, а голос вожатой, склонившейся над его кроватью, – Вставай, а то уедем без тебя…
- Уже? Ольга Дмитриевна, мне кажется, вы сегодня раньше обычного… – ему банально не хотелось вылезать из одеяла. Не хотелось покидать лагерь. Не хотелось уезжать от Алисы.
- Конечно, раньше, ты что, на линейке не был? Ах, ну да, не был, – она покачала головой, – У нас сейчас сборы, а через час уже должны отсюда уехать, так что поторапливайся, у нас мало времени. Да, форму оставляй, можешь одевать свою одежду, – добавила вожатая, прежде чем вышла за дверь.
- Форму оставляй, – сухо повторил за ней Эдвард, с грустью посмотрев на уже ставшие привычными рубашку и эти дурацкие шорты, от которых пользы было ровно столько, сколько закрывали нижнее белье.
Комбинезон, аккуратно сложенный, лежал на нижней полке шкафчика, а еще ниже стояли его керамитовые сапоги, кем-то аккуратно вычищенные и надраенные, чуть ли не блестевшие на солнце. Эдвард улыбнулся, представив, как Ольга Дмитриевна, распекая его за беспорядок, сама вычищает сапоги от грязи щеткой. Поразительно, что о нем здесь действительно заботились.
Нейроподключение привычно подходило к своим контактам, с короткими болевыми импульсами в окончаниях при каждом новом активированном разъеме. Комбинезон наверняка очень странно выглядел на фоне местной одежды, но ничего лучше у него все равно не было. Аккуратно заправив свою кровать и сложив стопочкой форму, оставив ее на одеяле, Эдвард вышел на улицу, где уже на аллеях толкались местные пионеры, одетые по погоде, но уже не в форме, а каких-то безрукавках, цветных шортах или хлопковых брюках. Многие оглядывались на его странный комбинезон, но вот обратить на него внимание вслух все-таки не решались.
У домика Алисы дверь распахнута настежь, и оттуда доносились звуки, похожие на борьбу, так что Эдвард заглянул внутрь, ожидая увидеть все что угодно, но обнаружил там Ульяну, сидевшую на чемодане и прижимавшую его крышку своим весом, пока Алиса пыталась его закрыть.
- Утро доброе, девушки, – сообщил о своем появлении, прервав этот явно занимательный процесс, – Кого вы там пытаетесь спрятать?
- Твое чувство юмора! – огрызнулась Алиса, – Эд, иди сюда! Никак не пойму, что с ним делать. Вроде же все влезло, когда сюда приехала, а сейчас он никак не хочет закрываться! И я не представляю, что мне с ним теперь делать!
- Дай посмотреть, – Эдвард жестом согнал Ульяну с чемодана, обнаружив внутри кучу скомканных и набросанных вещей, – Алис… А ты не пробовала свои вещи аккуратно складывать?
- Лень, – честно заявила рыжая без всякого раскаяния в глазах, – Все равно на месте все разбирать. Лучше помоги застегнуть!
- Святое Небо, – только головой покачал, но спорить с девушкой не собирался. Снова закрыв крышку, со всей силы прижал половинки друг к другу, так что чемодан жалобно заскрипел. И теперь Алиса все-таки смогла застегнуть молнию, теперь выглядевшую так, что в любой момент могла сразу расползтись в стороны.
- Вот хоть зачем-то ты, да и нужен, – Алиса улыбнулась и критично еще раз его самого осмотрела, – Знаешь, когда ты в первый раз сюда приехал, я подумала, что это какая-то заграничная мода. А вот теперь уже и не знаю, что и думать. Это вещи на самом деле из твоего мира?