- Пошли уже, – толкнула его Алиса, привыкшая к подобному и не понимавшая причину, по которой Эдвард остановился, – И нигде я там не записана, делать мне больше нечего, как в бадминтон играть… а в футбол можно при желании и без всяких секций поиграть. Это у нас Ульянка только такая…
- Она, кстати, что-то про матч говорила, когда усилитель на сцену тащил, – вспомнил Эдвард, – Ее и на обеде не заметил. Может так оказаться, что сейчас она там? – спортплощадки обычно весьма обширны, и найти там одного нужного человека нередко проблематично, так что лучше, если кто-то сразу скажет, где надо искать.
- Вот сейчас и проверим, – Алиса указала в сторону, где на фоне леса стоял совсем разочаровавший Эдварда комплекс для занятий спортом, состоящий всего лишь из закрытого зала для занятий, открытой площадки с невысокими стенками и высоко поднятыми сетками, чтобы мяч далеко не улетал, и еще рядом грубо сваренных турников и им подобных тренажеров для физических упражнений. Дальше за ними вроде еще несколько площадок, так же закрытых сетками, наверное, для конкретных спортивных занятий, но Эдвард, не знавший ни правил, ни даже названий, мог сказать только то, что это должны быть командные виды спорта, для индивидуальных площадки слишком большие, – Вон, видишь, игра идет!
На открытой площадке действительно носилось как стадо молодых сайгаков человек двадцать ребят, среди которых было даже две или три девочки, лупивших по одному мячу ногами и стремившиеся забросить его в черно-белые рамы по разные стороны поля, но чаще мяч летел куда угодно, но только не в цель. Зрителей немного, но довольно живо болевших, криками подбадривая игроков. Затесавшись среди них, Эдвард с Алисой быстро обнаружили на поле реактивную девочку с почти красными волосами, лупившей по мячу с такой силой, что сетка, ограждавшая площадку, от каждого попадания ходила ходуном, а стоявший в раме игрок нервно дергался.
- Ульян! – позвал Эдвард, но сначала без всякого успеха, только после третьей или четвертой попытки удалось до нее докричаться и, девчонка, потная настолько, что можно хоть выжимать, шумно дыша, остановилась рядом.
- Видали! – сразу же выдала она, хватая ртом воздух, – Девять-пять! А играть еще всего двадцать минут! Мы их порвали! Поболеть пришли?
- Не дели трофеи, пока не разбил врага, – предупредил Эдвард, – Ульян, мы тут немного по другому поводу. Где здесь ваш физрук? И как он вообще выглядит?
- Борис Викторович, наверное, в крытом корпусе, – махнула Ульяна рукой, – Спит, я думаю. Мячи нам дал, а дальше и без него справимся! Ты все с обходным, что ли? – ответить ей Эдвард не успел, девочку снова позвали с поля, и та, лишь махнув своими косами, умчалась обратно в самую свалку, творившуюся вокруг мяча.
- Спит… – протянул Эдвард, – У вас тут что, традиция такая, на служебных местах спать? Алис, проведаешь со мной этого соню? – у него в баронате за сон на рабочем месте в самом лучшем случае было бы служебное взыскание, но здесь об этом говорили с такой простотой, словно ничего плохого и не происходило.
- Не буди медведя зимой, – рассмеялась Алиса, – Наш физрук, конечно, не самый плохой человек, но если спросонья будет, то от него ты одной росписью не отделаешься, – она улыбнулась, – запишет тебя в бадминтон, будешь потом ракеткой махать с девчонками, – эта мысль ей показалась настолько забавной, что даже рассмеялась и толкнула его в плечо, – честно, я даже поболеть за тебя приду, а заодно на это шоу посмотреть!
Крытый корпус представлял собой довольно простую сборную конструкцию из больших композитных панелей, с широкими, почти во всю высоту стен, окнами, и внутри больше похожим на ангар с большими, сейчас выключенными лампами под потолком и крашеным полом, размеченным множеством белых линий. В дальней от дверей стороне стояла целая куча спортивного инвентаря, частично расфасованного по мешкам, а частью просто лежавшего на полу. И там же, на куче тренажерных матов, лежала фигура в спортивном костюме с открытыми руками, оставляя на виду накачанные рельефные мышцы и почти не скрывая широкий торс с хорошо заметным прессом, словно этот человек тренировался не для того, чтобы стать сильнее, а чтобы получить впечатляющий внешний вид. И физрук действительно спал, положив руку под голову и чуть слышно храпя.
- К вам можно обратиться? – Эдвард старался быть сначала вежливым, надеясь, что этот человек проснется, услышав чужой голос, но со стороны мускулистой фигуры не было ни звука, за исключением того же храпа, ни к чему не приводили даже попытки растрясти за плечо Бориса Викторовича. Алиса рядом готова была расхохотаться, боялась только, что получится слишком громко, а вот у самого Эдварда появилось хорошо ощутимое раздражение от такой наглости. В конце концов, это все-таки преподаватель, и своим видом необходимо подавать пример своим ученикам.
- И что же ты удумал? – Алиса искренне заинтересовалась, когда Эдвард резко развернулся и направился на улицу. Там, недалеко от входа в корпус, раньше успел заметить колонку с родниковой водой, куда прибегали пионеры попить, когда слишком уставали после беготни. Пожарное ведро снять со щита тоже не самая большая проблема, и уже через несколько минут Эдвард возвращался к физруку с несколькими литрами ледяной воды в ведре, от чего выражение лица Алисы сменилось на удивленное и восторженное одновременно, – Нет! Эд, ты совсем дурной?! У тебя духу не хватит такое сделать! – только не предпринимала никаких попыток его остановить, явно желая увидеть, хватит ли у Эдварда смелости исполнить задуманное и чем все это и вовсе обернется.
- Неужели? – он прицелился и, на всякий случай чуть отступив назад, чтобы в первые секунды не попасть под горячую руку, выплеснул все содержимое ведра на физрука, одновременно рявкнув во все горло, – Отделение!!! Подъем!!!
Сказать, что Борис Викторович вскочил как ошпаренный, значит, не сказать ничего, он буквально подпрыгнул на матах, совершенно дезориентированный, что и где происходит, при этом мокрый и еще успев издать какой-то малопонятный звук, видимо, хлебнув воды во время храпа.
- Что?! Где?! Какого черта?! – хлопнувшись обратно на мокрые маты, ему еще потребовалось несколько секунд, чтобы сфокусировать зрение на Эдварде, а потом еще и на ведре у него в руках, – Пионер! Ты на голову больной, что ли?!
- И вам доброго утра, – кивнул Эдвард, отставляя ведро в сторону, – Извините за столь радикальную попытку вас разбудить, но…
- Но я тебя сейчас прибью, пионер! – физрук вскочил на ноги, нависнув над Эдвардом всеми своими мышцами, – Ты вообще хоть представляешь, что я твой преподаватель, а не приятель чертов, с каким так можно поступать! – но хотя бы не спешил лезть в драку, сам понимая, чем может ему обернуться рукоприкладство, а потому используя пока лишь только слова, – Я тебя сгною!
- Отлично, это уже угрозы, – кивнул Эдвард, – Тогда продолжение нашего диалога будет непосредственно в кабинете вашего начальства, где вы заодно объясните ситуацию с тем, что спали на рабочем месте и в рабочее время. Такой вариант развития событий вас устраивает? – он говорил уже не как пионер, а так, как привык, холодным и жестким тоном, допустив в голос ровно столько металлических ноток, чтобы даже туповатый на вид собеседник убедился в твердости его намерений. Такому тоже необходимо учиться, долго и упорно, чаще всего на собственных ошибках, вырабатывая тот необходимый командный тон, что заставляет даже совершенно незнакомого человека теряться и стать послушным, сталкиваясь со столь твердой волей. Борис Викторович даже несколько отступил, получив в ответ жесткий отпор от пионера, даже не показавшего страха или смущения перед его внушительной персоной.