- Алиска хорошая, ты не думай, – продолжила она, когда шли через площадь, – здесь хотя бы освещенной фонарями, но дальше темнота уже уверенно вступала в свои права, – Она… она не любит никого к себе подпускать, мне кажется. А таких, как ты, особенно, – хитро прищурившись, сказала Ульяна, глянув на Эдварда.
- А я это какой? – спросил он, откладывая в памяти дорогу, чувствуя, что к домику Алисы еще предстоит возвращаться.
- А такой, что ты ей понравился, – показала язык Ульяна и, отпустив его руку, отбежала на несколько шагов вперед, словно играя в какую-то ей одной понятную игру, – Ты сам еще не понял, что ли?
- Так, разведчик малолетний, подойди и объяснись немедленно, – Эдвард терпеть не мог, когда предположения, от которых он постоянно отказывался и не желал признавать, кто-то другой произносит вслух, причем кидая их ему в лицо, – С чего ты это взяла? Опять чьи-то сплетни? Или она сама это тебе сказала?
- Да никто мне ничего не говорил, – кивнула Ульяна, и у Эдварда несколько отлегло от сердца, – Я что ли, сама ничего не вижу… – снова подскочив к нему и поманив пальчиком, попросила снова присесть рядом, так, чтобы могла говорить совсем шепотом, – Только и ты никому не говори, понял? Особенно Алиске! – чувствуя себя так, словно его посвящают в какую-то архиважную тайну, Эдвард кивнул, а Ульяна, покраснев то ли от смущения, то ли от нетерпения поделится своими размышлениями хоть бы с кем-то, кому это интересно… или, во всяком случае, делает вид, что интересно, забормотала ему чуть ли не в самое ухо, – Она только о тебе и говорит со вчерашнего вечера… И сегодня, когда с гитарой вернулась, тоже опять про тебя рассказывала… А когда ты со Славей за картами ушел, постоянно к окну бегала смотреть, вернулся ты или нет, а как заметила, сразу на крыльцо выскочила… вроде как ей все равно, но она как на тебя смотрит, так сразу улыбается… Она ребят вообще гоняет, – кивнула Ульяна, – на первой неделе Электронику вообще чуть синяк под глазом не поставила… а с тобой даже обнимается, – весьма довольная собой, девчонка растянулась в улыбке, показывая свои еще, или уже, тут вопрос спорный, щербатые зубы.
- А откуда ты про это знаешь? – Эдвард, кажется, сам покраснел, ведь это совершенно не то, что подумала Ульяна, все произошло совершенно случайно. Хотя, с какой стати он вообще стати должен стесняться этой девчонки или вообще кого-то в этом лагере? Или должен? Демоны их разбери, как же все было проще в его родном мире, где сразу понимаешь, как надо вести себя в той или иной ситуации, где на балах надо улыбаться тем людям, что тебя ненавидят, а за столом переговоров говорить вежливости тем, чьи города разрушал еще несколько дней. Где в прицеле винтовки маячит противник, и твой долг всадить в него заряд, что прошибает полтора метра закаленной стали без особой задержки… Здесь же ничего из этого не было понятно, девочки не выглядят врагами, наоборот, ведут себя как самые настоящие друзья, но вот то, что они делают… не со зла, а из-за своей наивности…
- А я подсматривала! – рассмеялась Ульяна, – Или ты думал, я вас с Алиской двоих оставлю? Я же тебе сказала, что в обиду ее не дам, так что не думай… Эй, ты что?! – девчонка недовольно пискнула, когда он сграбастал ее за воротник, чуть ли не прижав к своему лицу, но быстро затихла, увидев во взгляде напротив что-то, не предвещавшее ей ничего хорошего.
- Слушай сейчас внимательно, поскольку говорить буду только один раз, рыцарь ты мелкий в сияющих латах, – прошипел Эдвард, – Я очень не люблю, когда за мной подсматривают, это раз. Во-вторых, то, что сейчас ты рассказала, касается только меня и Алисы, больше никого. Так что никто не должен об этом знать, понимаешь? – он прошипел это таким ледяным тоном, что Ульянка только испуганно закивала головой, уловив в его голосе те металлические нотки, что в его родном мире значили кровь, что обязательно прольется. Улыбнувшись и потеплев, Эдвард кивнул, – Вот и хорошо. Только теперь, если до меня опять дойдут подобные слухи, я буду знать о виновнике, – Ульянка снова закивала, отходя от настоящего вида своего собеседника, что показал ей себя настоящего буквально на одну фразу, но и этого было достаточно, чтобы сбить с девчонки всю веселость, – Далеко еще до твоего домика?
- Неа, рядом, – покачала головой девочка, ткнув пальчиком в ближайшую аллею, – я сама дойду… правда…
- Да не пугайся ты, дурочка, – Эдвард снова улыбнулся и, недолго думая, подхватил Ульянку, усадив себе на плечо. Девчонка испуганно взвизгнула, но потом радостно задрыгала ногами, оказавшись на такой высоте, только вцепилась ему в плечи с такой силой, что даже стало несколько больно, – Договорились про сплетни, и… чтобы больше никаких подглядываний! Мы друг друга поняли? – он посмотрел на Ульянку впервые снизу вверх, сидевшую у него на плече и невероятно собой довольную, та закивала головой и пальцем показала на домик, который, в принципе, и так легко отличим от всех прочих. На его двери, с внутренней стороны стекла, висел черный флаг с белым изображением человеческого черепа и скрещенных под ним костей. Не так уж и сложно догадаться, кто здесь проживает. Свет внутри не горел и домик черным пятном выделялся на фоне прочих, где почти в каждом в маленьком окошке горел теплый желтый свет электрической лампочки накаливания.
- Наверное, Алиска на сцене, – кивнула Ульяна, не без разочарования слезая с его плеча, когда остановились перед дверью. Открыв своим ключом дверь, она распахнула ее настежь и щелкнула переключателем, моментально осветив единственную комнатку с двумя кроватями, почти не отличимую от той, в которой самого Эдварда поселили, только в разы более захламленную, что ожидаемо от двух рыжих, бывших главной головной болью вожатой. Оглянувшись, девчонка еще раз кивнула, – Точно… гитары нет…
- Спокойной ночи, – кивнул Эдвард, прикрыв за мелкой дверь, но она распахнула ее снова так быстро, что чуть ему нос не оторвала, едва увернуться успел от просвистевшего рядом деревянного косяка.
- Эд, ты ведь к Алисе пойдешь? – выпалила рыжая так быстро, что даже паузы между словами забывала делать.
- Помнишь, что я говорил про сплетни? – усмехнулся он, спускаясь со ступенек.
- Нуу… – обиженно протянула Ульянка, но Эдвард только расхохотался, не удержавшись при виде огорченной мордашки, оказавшейся вне последних новостей.
- Спать! – рявкнул на рыжую, для большей верности добавив, – А то Ольге Дмитриевне завтра расскажу, что всю ночь по лагерю бегала, чтобы тебя десерта лишила! – Ульянка шарахнула дверью так, что несчастная деревянная постройка заходила ходуном, а он снова довольно рассмеялся, но веселое настроение моментально прошло, даже отсмеяться не успел, как подумал о последнем ее вопросе. Мелкую действительно стоит проверить на наличие ментальных способностей, поскольку умение читать его мысли постепенно начинало пугать, поскольку сейчас действительно собирался к сцене…
Ольга Дмитриевна, видимо, сама отправилась спать, заодно и разогнав по своим местам и пионеров, поскольку ни один из них Эдварду по пути не попался, только пустующие аллеи маленького пионерского лагеря, затерянного во времени и пространстве. Чернеющие на фоне ночного неба деревья склонялись над дорожками, поскрипывая веточками и шелестя листвой под тихим, почти незаметным ветерком, издавая странные, никогда прежде не слышимые им звуки, несколько напоминая то, что порой можно услышать в пустых корабельных переходах, что еще порой называют «дыханием корабля», поскольку каждый раз такие звуки неповторимы. А он сейчас, получается, одиноко бредя по быстро уходящему в сон «Совенку», слышит «дыхание лагеря»? Почему бы, собственно, и нет?
Что-то уже похожее на присутствие человека донеслось со стороны сцены, напоминая звуки гитары, и Эдвард позволил себе улыбнуться кончиками губ, направившись в ту сторону, Ульянка действительно не ошиблась…
Алиса сидела на краю сцены, свесив ноги и положив на них черную, как смоль, электрическую гитару с белыми полосами, подключенную к усилителю, но звук выкручен до минимума, так что вместо могучего рева, что мог издавать бумажный динамик, доносились только тихие гитарные мелодии. Опустив голову и вслушиваясь в эти звуки, девушка полностью отдавалась музыке, перебирая пальцами гитарные струны, играя без всяких учебников, нот и табулатур, просто выводя в свет ту мелодию, что сейчас была в ее голове, озвучивая собственные мысли.